Дневник (1918-1919)

                                                                                   К земельному вопросу.

                                                     (Вниманию аграрной комиссии при министерстве земельных дел.)

Недавно гетманское правительство издало очень хороший закон, которым ограничивается право покупки земли: теперь разрешается покупать частным лицам столько земли, сколько у покупателя не хватает до 25-ти десятин, а у кого есть 25 десятин и более, тот уже покупать не имеет права, и только государственный земельный банк будет неограниченно скупать земли, оплачивая их процентными бумагами, и будет распродавать их крестьянам на тех же условиях, то есть не более 25-ти десятин в одни руки. Таким образом правительство, запрещая покупку земли большими кусками в одни руки, не дает уже возможности образовываться новым крупноземельным имениям, но не принимает никаких мер, чтобы уже существующие крупноземельные имения скорее распродавались и переходили в руки хлеборобов.

Правда, из земельной статистики видно, что, начиная с самого освобождения крестьян от крепостной зависимости, земля на Украине постепенно переходит в руки народа, а после революции 1905–1906 годов миллионы десятин помещичьей земли без всякого государственного принуждения перешли в крестьянские руки; так оно наверняка будет и после этой революции. Вместе с тем замечено, что после первой революции преимущественно продавали свои имения средние землевладельцы, которые, живя в деревне, сами заправляя хозяйством, собственными глазами видели разрушение своего добра и иногда сами лично, или их семьи терпели во время революции. Естественно, что эти землевладельцы сами не хотят уже, и детям своим не желают переживать эти ужасы и сбывали и теперь будут сбывать свои имения.

А крупноземельные владельцы, проживая по большей части в столицах или за границей, не переживали во время крестьянской революции той опасности, того кошмара; латифундии их дают им, так сказать, ценз на всякие придворные звания, на влиятельные посты, чего не дает капитал денежный, или вложенный в фабричную промышленность, а потому крупноземельные владельцы без государственного принуждения не будут продавать свои имения, и их надо заставлять это делать или принудительным выкупом, или постепенным налогообложением. Принудительный выкуп или отчуждение при современных обстоятельствах неудобно уже тем, что вызовет против себя большое сопротивление влиятельных кругов и сделает невозможным издание такого закона; уже есть слух, что аграрная комиссия при министерстве земельных дел решительно отбросила принцип принуждения. Кроме того, с принудительным выкупом всех крупных имений разрушится много высококультурных хозяйств, или заводов лошадей, скота, овец, которые имеют большое государственное значение. Чтобы найти выход из этого положения, надо было бы делать исключения для таких имений; а не вызовет ли, при современной общей деморализации, присвоение статуса имений государственного значения массовых злоупотреблений и не найдется ли таких имений так много, что почти нечего будет принудительно выкупать?

Некоторые из членов комиссии высказали мнение выкупать принудительно хоть те имения, которые издавна сдаются в аренду, но где земля сдается в аренду под культурное хозяйство отдельным специалистам, или сахарным заводам — там ведутся хозяйства, имеющие государственное значение, а значит речь может идти о принудительном выкупе только тех имений, которые обычно сдаются в аренду крестьянам непосредственно или через передатчиков. Учитывая все это, мысль об общем принудительном выкупе надо оставить, а обратить все внимание на налогообложение.

Прежде всего надо установить по районам норму земли, которая необходима для наиболее интенсивного, культурного хозяйства, имеющего государственное значение. Такой нормой мог бы быть тот земельный ценз, который был установлен для выборов в земство и государственную думу, то есть в центральной Украине 50-150 десятин, а в степной — 250 д. Участки земли, не превышающие эту норму, обложить государственным налогом, кроме земского, скажем, по рублю в год с десятины и увеличивать этот налог соответственно тому, насколько имение превышает установленную норму: если оно вдвое больше, то обложить его по 2 рубля с десятины, если в десять раз превышает, то по 10 руб., если в сто раз, то по 100 руб. с десятины в год.

Чем интенсивнее хозяйство, тем больше налог оно вынесет и таким способом высококультурные хозяйства, на площади пусть и в десять раз большей, чем установленная норма, выдержат налог в десять раз больше и не будут принудительно уничтожены, а менее культурные и слишком большие — десятитысячные, которых на Украине немало, вынуждены будут уменьшить свою площадь, чтобы перейти в низший класс налогообложения. Если бы такое налогообложение принято было, скажем, с 1 января 1920 года, то масса крупноземельных имений теперь уже поступила бы в продажу и государственный банк и отдельные хлеборобы имели бы возможность раскупить их по установленной норме, то есть не более 25-ти десятин в одни руки. Но, конечно, надо принять меры, чтобы россияне и поляки не распродали своих латифундий московским и польским переселенцам в ущерб украинскому народу».