Дневник. 1956-1959

Обычно писателей упрекают за то, что у них много написано о машинах, но нет ничего о людях, а здесь наоборот. Я дал многое из истории культуры, а им нужна физика и техника. Понятно, я могу написать и в таком плане, хотя многое придется переделывать. Вставлю целый ряд статей, к[отор]ые я было исключил из плана: о гидростанциях, о строительстве прудов и прудовом хозяйстве и т.п. Добавлю и новое: земснаряды, гидромониторы, тяжелая вода, как атомное горючее и пр. и пр. Редакторы нашли, что в книге нет системы, придется перестроить ее план.

Ночью долго лежал без сна и думал…

В Детгизе встретил В[ладимира] В[асильевича] Архангельского. Он принят в члены ССП; “Сов[етский] писатель” поручил ему и Херсонскому составить большой рыболовн[ый] сборник на 30 листов. Арх[ангельский] просил меня написать большой очерк (до печ[атного] листа) об Иртышском водохранилище. Я обещал это сделать. В общем поездка на Алтай снабдила меня большим литературным материалом.

Разговаривал и с Миримским об очерке “ Шестьдесят лет”; этот очерк д[олжен] б[ыть] лирическим, поменьше статистики. Что ж, это даже лучше. Спрашивал его о “Волш[ебнике]” — ноль ничего нового.

Звонил в “Моск[овский] Раб[очий]” Фирсову по поводу однотомника Ж[юль] Верна. Он еще не прочитал материал и усиленно извинялся. Язык переводов ему очень нравится, он будет рекомендовать руководству.

23, четверг. Начал переработку “Воды и воздуха”. Вычеркиваю абзацами, полустраницами и целыми страницами и пишу вставки. Много времени отнимают систем[атические] занятие с Калей по русскому яз[ыку], чтению и арифметике.

24, пятница. С утра хорошо поработал над “В[одой] и в[оздухом]”, написал много нового. Сделал больше половины обширной статьи “Колесо и винт” с физическим уклоном, очень явственным.

Нужно сказать, что наши редакторы недооценивают развитие ребят 4-5 класса и занижают даваемый им материал.

Сегодня, собирая малину, я слушал как играют в летчики на Молодовской террасе Леночка (перешла в 3 класс) и Каля с Сашей (перешли во 2 класс). Они говорили и отдавали приказания нарочито грубыми “мужскими” голосами, запросто и с полным пониманием употребляя такие выражения:

— Нам отведено десять часов… десять летных часов…

— Бой будет нелегким. Показалась эскадра (другой поправляет “эскадрилья” самолетов…

— Замечен бомбардировщик в сопровождении двух истребителей…

Они свободно пользуются терминами: “штурман”, “радиолокатор” и т.п.

А старшей из них всего 9 лет!

Нет, в наш век техники не надо бояться говорить с ребятами о технике!

25, суббота. Вечером читал Кронина “Звезды смотрят вниз”, хорошую, но очень пессимистическую книгу. Был сильный дождь, что то случилось с проводами и свет отчаянно замигал, и уже не мог выправиться.

Пришлось ложиться спать в половине одиннадцатого, но так как это было рано, то меня одолела отчаянная бессонница, и я не спал до трех часов утра. О многом думал, и в частности, начал вспоминать свою “Родину”, которая в годы эвакуации писалась для гимна, но Гершфельд подвел меня, не представив мой текст.

Я ночью переделал два первые куплета, а над третьим куплетом и припевом просидел сегодня весь день. Вот

что у меня получилось:

Отчизна! Ты знала и годы страданья,

И бури войны над тобою прошли,

Но крепко сковали твои испытанья

Могущество нашей советской земли.

Ты, наш народ, заслужил свое счастье,

Цель пред тобой ясна впереди:

С партией в ногу, с советскою властью {? [нрзб: Не плошай?]}

В светлую даль коммунизма иди!

{Отчизна! Гордись ты своими сынами}

Ты вправе гордиться (своими) сынами,

Их партией — мудрой народа душой,

Поднявши бессмертного Ленина знамя,

Она его держит победной рукой.

Припев.

{Отчизна! Войне}

Насилию войны ты готовишь могилу,

Превыше всего дело мира любя.

Но сломит врага наша грозная сила,

Коль руку решит он поднять на тебя.

Припев.

Но это меня не удовлетворяет. Припев хорош по мысли, но плох по оформлению: обращение на ты то к отчизне, то к советскому народу дезориентирует слушателя, и поэтому припев придется переделать и говорить о народе в третьем лице.

“Даль коммунизма” тоже не годится, установка такова, что коммунизм не так уж далек. Может быть “светлый простор коммунизма”?

Завтра буду переделывать.

Сентябрь

5, cреда. Переехали с дачи 2 сент[ября], в воскресенье. В этот раз Вива перевез все вещи на мотоцикле, употребил на это три поездки.

Но до сегодняшнего дня все еще не могу приняться за работу: разборка книг отняла много времени, книги просто заполняют квартиру, начал выкладывать на шкафы… Занятия в Ин[ститу]те тоже сильно мешают. Вчера я разговаривал с Сафроновым и узнал важную вещь: он сообщил, что награждения за выслугу лет прекращены и представляют только за особые заслуги. Это совершенно меняет мои планы. Дождусь Глека, к[отор]ый сейчас в отпуске и переговорю с ним. Если он откажется меня представить, ухожу на пенсию, и, м.б., оставлю на этот семестр почасовые занятия, если это нужно будет кафедре.

В прошедшие дни думал над гимном и внес кой-какие изменения. Теперь он выглядит так:

Отчизна! Ты знала труды и страданья,

И бури войны над тобою прошли,

Но крепко сковали твои испытанья