Дневник. 1956-1959

Составил и перепечатал список своих литературных работ. Переводов насчитал 14 на языки: болгарский, китайский, польский, венгерский, чешский, румынский, сербский.

Надо будет съездить в Госуд[арственную] Б[иблиоте]ку Иностранных языков и навести там справки: м.б., есть новые переводы, о которых я еще не знаю.

31 декабря. 10 часов вечера. Истекают последние часы 1956 года, и скоро он канет вечность, как столько ему подобных.

Мало удовольствия встречать в моем возрасте — еще осталось меньше одним годом жизни. Но сожалениями делу не поможешь. Конвейер жизни уносит нас неудержимо, и не зацепишься по дороге ни на одну единственную секунду.

В конце года принято подводить итоги. Последуем традиции.

Написал в этом году книгу “Экспедиция по двум океанам”, какой она встретит прием, в точности еще не знаю. Книга получилась довольно объемная — далеко сверх договора.

Зато получился успех с переводами Ж[юль] Верна: “Московский Рабочий” издает “Дунайского лоцмана” и полный перевод “Барсака”. Дополнил я его в ноябре, работая очень интенсивно, так как работа была большая. После выхода этого перевода, быть может, появятся перспективы устроить “Проклятую тайну” и “Равнение на знамя”.

А вчера я неожиданно — вне всяких своих планов — начал переводить сказку М. Гешо “Passe-Partout и l’Affamé” под заглавием “Лис Ловкач и Волк Обжора”. По моему, она должна пойти. Объем ее — листов пять-шесть. К середине января думаю перевести.

Написал рассказы “Воздушное золото” и “По Иртышскому водохранилищу на “Чайке”. Будут ли приняты, не знаю. Работал над пьесами “Терентий и Тентий” и “Рыбка-финита”, но, возможно, эта работа пройдет впустую. С драматургическим родом у меня что-то не ладится.

Закончил обработку “Волшебника”, но Детгиз ее печатать не будет.

{И все это не пошло, кроме ж[юль]-верновского однотомника! 5/XI 69}

В январе 1957 выйдет “Земля и небо” в роскошном оформлении. А договор на эту книгу был заключен в 1950 году!

Летом съездили с Вивой в Усть-Каменогорск и плавали там по Иртышскому водохранилищу, что подробно описано в рыболовном е.

Почти разделался с Институтом. Чтение лекций закончил, осталось провести в январе сессию — 13 групп. С 1-го октября 1956 года я — пенсионер. 1200 руб[лей] — это не плохо и дает известную материальную базу.

Итак — до следующего года, сорокового года после Октябрьской Революции…

1957

Январь

1, вторник. Почти весь день переводил “Лиса Ловкача”, написал 16 страниц (моих). Перевод идет хорошо, люблю я это дело! Язык книги простой, темных мест почти не встречается.

5 января. Суббота. Вечер. Вот и покатились дни 1957 года, полетели листки календаря.

2-го было закрытое партийное собрание, где зачитывалось письмо ЦК КПСС всем парторганизациям “Об усилении партработы в партийных организациях и о пресечении антисоветских вылазок” от 19.12.56.

Содержание письма вкратце таково:

“Антисоветские элементы активизируются в стране в связи с обострением международного положения…

Далее дается общая. характеристика международного и внутреннего положения.

Партия не скрывает наших недостатков. Преодолевая последствия культа личности, партия восстанавливает ленинские нормы поведения. Это дело встречает единодушную поддержку рабочего класса, крестьянства, интеллигенции. Но при этом активизируются и антисоветские элементы, поощряемые и направляемые извне. Империалисты в наше время уже не рискуют выступать открыто, они маскируют свою деятельность лозунгами, приемлемыми для масс: это показали события в Венгрии, где контрреволюция развертывалась под флагом борьбы за демократию. Разгром венгерских контрреволюционеров одобрен советским народом, народами стран соц[иалистического] блока, всеми миролюбивыми народами мира.

Оставшиеся в нашей стране остатки эксплоататорских классов ведут враждебную агитацию, прикрываясь лозунгами критики и самокритики и пользуясь беспечностью некоторых политических руководителей. Кое-где им удается увлечь некоторых колеблющихся.

В борьбе с враждебн[ыми] элементами нет места благодушию и беспечности.

Есть у нас лжекоммунисты, которые совершают выпады против партии под флагом борьбы с культом личности, а некоторые парторганизации проявляют пассивность и не ведут борьбу с такими “критиками”, не пресекают их враждебную деятельность.

Замечается нездоровая тенденциозность среди писателей, художников, композиторов, научных работников. Работники искусств в некотор[ой] части мечтают об отходе от принципов социалист[ического] реализма. Они требуют обеспечить “свободу творчества” в буржуазном духе. В таком духе выступал Паустовский в Центр[альном] Доме Литераторов, когда обсуждался роман Дудинцева “Не хлебом едины” (ну и наделал же этот роман сенсацию, скажу в скобках!) Ольга Берггольц заявила, что развитию искусства мешают постановления ЦК об искусстве 1948 года. Довольно партийного руководства литературой!

Руководство Союза Писателей не дает должного отпора таким выступлениям. Больше того: сам Симонов выступил с ревизией некоторых важнейших положений на съезде заведующих кафедрами литературы.