Дневник. 1956-1959

Начал пересматривать «Землю и небо». Внес много поправок; часть их вызвана тем, что со времени написания книги прошло больше трех лет. Просмотрел весь текст книги с начала до конца.

10 января.

Написал и перепечатал статьи «Первая искусственная планета». Мне кажется, вышло неплохо. Думаю в понедельник сдать в редакцию рукопись со всеми добавлениями и исправлениями.

11 января, воскресенье.

День рождения Вивы: ему уже 35 лет!

А давно ли, кажется, в ночь на 11 января 1924 года у нас были гости, я читал вслух рассказ Вяч[еслава] Шишкова «Торжество» и Галисенька хохотала доупаду. А через несколько часов на свет появился Вива. Не этому ли вечеру обязан он своим веселым нравом?

Давно ли ехали мы в Усть-Каменогорск (1928 г.) и Виву невозможно было стащить со столика у окна, откуда он смотрел на пробегающий пейзаж?.. Давно ли я тайком нацеплял ему на удочку рыбок, и он, спокойно вытаскивая их, говорил:

— Поймай!..

Давно-ли…

А ведь и его лучшие годы жизни уже прошли, не говоря о моих. Как обидно коротка жизнь! Звездой падучей на вечернем небосклоне пролетает она, и быстро исчезает огнистый след…

Но что же? Это извечный закон всего рожденного, и жалобами делу не поможешь. Надо бороться до последнего вздоха, и каждый прожитый день провожать не словами: «Вот еще одним днем ближе к смерти», а утверждением: «Вот еще один день отвоеван у жизни!..»

Вивин праздник отметили очень скромно — гостей не было никого, и даже Адик, только что вернувшийся из дома однодневного отдыха, угрюмо пролежал в моей комнате и не вышел к столу, что мне очень не понравилось.

12 января.

В «Правде» помещена огромная статья о первой искусственной планете, и мне пришлось пересмотреть мой очерк о ней для «Земли и неба», кое-что уточнить и кое-что совершенно переработать. Из-за этого сегодня материал в редакцию не сдал.

13 января.

Переработал вставки к «Земле и небу».

14 января.

Был в редакции нерусских школ, сдал материалы по «Земли и небу».

Заходил к Камиру. Рукопись «Путешественников» лежит у него на столе. Договорился с ним, что если он не прочитает ее к 1 февраля, то заключаем договор, и соврем[емнная] редакция начинает работать над рукописью.

Отправил письмо в Таллин — Эстонскому [нрзб] с предложением выслать исправленный экземпляр

«Земли и неба».

Подготовил экземпляр «Земли и неба» для отправки в Минск, Учпедгизу БССР.

15 января.

Первый день всенародной переписи.

Отправил письмо в Варшаву относительно «Земли и неба». В Минск послал письмо, экземпляр «Земли и неба» и рукопись «Урфина Джюса».

Февраль

6, пятница.

Много дней я не брался за и пережил за это время тяжелые, мрачные чувства…

16 января вечером, когда я заканчивал печатать «Три рыбалки», что-то случилось с моим правым глазом: как-то все закружилось слегка, я стал плохо видеть. Начались круговые вспышки в глазу, все это меня очень обеспокоило.

Я провел ночь скверно, утром пошел в глазную больницу, просидел там несколько часов, но Золотникова меня не приняла.

В этот день Адик праздновал день рождения, но мне было не до гостей, я просидел полчаса и ушел.

До понедельника время тянулось бесконечно. В понедельник поехал в поликлинику Литфонда и в ожидании приема и осмотра провел прямо ужасные минуты.

Но врач Яровенко ничего опасного у меня в глазу не нашла — видимо, сильное переутомление; выписала бюллетень, но посоветовала все же сходить к Золотниковой на консультацию и в направлении написала под вопросом: «возможность [нрзб] в правом глазу». Она это сделала «из дипломатических соображений», а у меня новые сомнения и опасения.

Во вторник попал к З[олотниковой] и она тоже ничего не нашла. Я тогда несколько успокоился, но до сих пор не пишу, не читаю и настроение скверное. Довольствуюсь только радио.

2 февраля был в студии «Диафильм»,

заключил договор на «Волшебника».

В глазу меня беспокоит какое-то мутное пятнышко, в непод[ходящие] моменты заслоняющее зрение. Пускаю «дионин», он, кажется, рассасывает…

Если все кончится благополучно, установлю совсем иной режим литературной работы. Купил гитару, с 1 февр[аля] учусь.

Кончаю…

7, суббота.

Ночью пришло в голову написать повесть для младших «Приключения Пташки в сожженной Москве» — к 150-летию Отеч[ественной] войны (Пташка — мальчик Евстафий, Ташка-Пташка, слуга Ивана Ивановича Иванова). Основа = моя повесть, писанная в 1946–7 г. г.

Удивительная черта человека — во что бы то ни стало строить планы на будущее…

На-днях звонила Кира из Кн[ижной] Л[авки] Писателей и просила сделать заказы на «Путешественники в третье тысячелетие» и «Голубые дороги»,

т.к. эти книги стоят в плане изданий Детгиза на 1959 год.

Был в Детгизе, смотрел книжку — тематический план на 1959 г. Там три моих книги. «Земля и небо» для нерусских школ — 50 тыс. экз., ориент[ировочно] выход в III кварт[але]. «Путешественники в третье тысячелетие» — фантастическая (!?!) повесть — ученика, 12 п. л. (?), 30 тыс. экз. — резерв. «Голубые дороги» — рассказ о строительстве гидростанций (!!) — 115 тыс. экз. резерв.

Мне сейчас все равно, и эти резервы меня не расстроили — пускай…

Камир обещал прочитать «Пут[ешественни]ков» к 15–II.