Дневник, 2005 год [январь-сентябрь]

Всё организовано было, как уже говорилось, очень торжественно — писатели наподобие дипломатов в фильме расставлены были некоей дугой. Президенты шли по дуге справа налево. Первым стоял Даниил Александрович Гранин. Мне вполне понятно — петербуржец, известный писатель, фронтовик, наверняка В.В. и в юности, и в зрелом возрасте читал его книги, встречался на ленинградских собраниях. Путин приобнял старого человека, годящегося ему в отцы. Разрешим президенту человеческий поступок? Так что же вы думаете? Говорят, потом два неких писателя стали у единственного здесь воевавшего на последней, Отечественной, войне писателя допытываться: за что же вас, дорогой Даниил Александрович, а не нас так отметили? У меня аж слёзы брызнули, когда я это услышал. Да что за народ эти высоколобые! Но что с писателя возьмёшь? Властители собственных дум.

Говорят, трудная была позиционная борьба у коллектива экспертов, производивших писательскую селекцию. Вроде бы французы действительно 20 человек "заказали", 20 предложили мы, согласовав с французами. "Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку, Ну как не порадеть родному человечку!" "Литгазета" писала уже, что в юбилейный год Победы в списке не оказалось ни одного фронтовика. Один "ВАГРИУС"! Но, молодцы, поправились — срочно вызвали из Ленинграда фронтовика Д.А.Гранина. Это, безусловно, человек достойный и по-настоящему действующий писатель, но и он у нас не один! К счастью, ещё работает кумир семидесятых писатель Ю.Бондарев, в прекрасной форме К.Ваншенкин и другие. Отнесём это к организационным огрехам.

Итак, скромно и, как мне кажется, независимо стою я в длинном полукружии, жду своей очереди, наблюдаю. Президенты — один повыше, другой пониже — возле каждого персонально писателя остановятся, каждый, как говорится, тянет одеяло на себя. То Радзинский, то Ерофеев, а впереди ещё Д. Быков… Думаю: а куда делся ещё один телевизионный писатель из "списка", Архангельский? Недаром я одну из своих повестей начинал так: "Писатели, как известно, это граждане, которые в основном выступают по телевидению". Как медленно движется эта живая очередь! Вот уже прошли Вознесенского с женой Зоей, главным организатором премии "Триумф", миновали ещё одну жену — фотографа. Всё ближе! Стою рядом с отставным полковником Российской армии писателем Сергеем Тютюнником, а возле мой приятель Слава Пьецух. И тут же невысокого росточку, но, как говорится, "с небольшой, но ухватистой силою" один ленинградский поэт, "ахматовская сирота". Боже мой, какие, наверное, мысли возникали в голове у поэта, какие строились будущие рассказы об этой встрече! Но и тревоги наличествовали: а вдруг что-нибудь случится эдакое непредвиденное, — и оба президента внезапно уедут, не охватив всех, а тогда до него, до сироты, дело и не дойдёт… И вот наш поэт тихой и плавной поступью, изумляя одетых во фраки и перчатки церемониймейстеров, рассекает зал, как говорили раньше — тырится без очереди, я за него переживаю, но сирота уже жмёт обе державные длани и опять возвращается к нам. Я с присущей мне добросердечностью, улыбчиво говорю: "А теперь, дорогой Саша, вы можете ещё раз приложиться к руке…"

А выставка кипела. Если заглянуть в её каталог, то всем нашлось место, по крайней мере в нашей российской выгородке. Выступили даже писатели группы "17-ти", о которых писал в своей статье в "Литгазете" Леонид Колпаков. Это те самые писатели, простые и без затей в своём письме, провинциалы, и те, кого можно обозвать нынче бранным словом "реалисты". И ведь какие упорные ребята! Когда российские отборщики сказали им "нет", рожей и стилем не вышли для калашного ряда, нынче, мол, постмодерн и эксперимент в моде, они написали письмо лично президенту Шираку и — попали в экспоненты. Ай да инициатор этой кутерьмы Петя Алёшкин, ай да молодец! Возможно, группа переборщила: не только их "будут изучать в школе", но для этой интеллектуальной демонстрации приехали за свой счёт! В списках не значились! Организовала самостоятельно круглый стол и "Литературная газета".

По поводу этого круглого стола потом, в Москве, прочёл такое печатное мнение — Ю.Полякову не удалось устроить скандал! Отчего же? Впервые разговор о разделённом и коррумпированном положении в отечественной литературе прозвучал не в кулуарах, не в Скарятинском переулке или на Комсомольском проспекте, а, так сказать, на чужой площадке.