Дневник.2007. Первая половина

В моей записной книжке еще несколько записей, которые я делал по ходу заседания. «Коллегия стала старше, куда-то подевались ловкие и бойкие мальчики, которые здесь играли раньше свои государственные роли. Хорошо также, что в коллегии происходит постоянная ротация. Вот появился министр культуры Вл. Макаров из Челябинска и дама – председатель комитета по культуре Читинской области». Новая запись: «На президентскую библиотеку ищут средства и, кажется, опять забирают их из каких-то фондов культуры». В этом смысле инициатива В.В. Путина будет для культуры в качестве наказания.

Вообще-то, есть некоторое ощущение запуганности культуры министерством финансов. Как только речь заходила о каком-нибудь проекте, сразу возникали тактические соображения, как этот проект преподнести Минфину. У Минфина, наверное, стало привычкой наводить государственную экономию в первую очередь за счет культуры. Однако, подводя общий итог, должен сказать, что заметно медленное совершенствование жизни. Культуру пытаются законом оградить от произвола и воровства.

Я ввязался в драку после утверждения списка лауреатов премии Волкова. Утвердили его вполне благополучно, но уже после голосования я с репликой «пост скриптум» сказал о своем ощущении недостатков процесса присуждения, в котором участвую довольно часто. Совет практически не видит ни спектаклей, не слышит музыки, не читает книг. Я говорил также о разросшихся сообществах «присужденцев», чем больше в процессе участвует народа, тем больше немотивированных решений.. Только М.Е. Швыдкой смог выловить в моей речи выражение «внехудожественные связи» и оценить его.

В метро читал дипломную работу Светланы Севриковой. Это все очень средне, с массой штампов. Не цитирую, дабы не наводить тень на институт. Но есть и интересные фрагменты. Это поэтическое переложение отдельных эпизодов «Мастера и Маргариты». Дерзко, местами ладно.

19 июня, вторник. Какие у меня стали бы дни, когда б из них исчезли 4-5 часов, что мне нужны на поездку в больницу. В.С., кажется, лучше не становится, по-прежнему памперс, отсутствие желаний, резкая утомляемость, медленная потеря веса, но я радуюсь и тому, что положение вроде стабильно. Приехал в больницу сегодня только после диализа, но свое прежнее ощущение проверил: тихонько, с помощью, но все же своим ходом, а не в коляске В.С. может добраться до палаты.

На работу приехал на машине утром, потом пешком отправился в РАО на авторский совет. Он прошел довольно быстро: С.С. очень хорошо вел собрание, я уже начал им просто восхищаться. Читали документы, связанные с переизбранием совета в середине декабря. Список кандидатов большой. К моему удивлению. некоторые авторы сами звонили и предлагали себя в совет. Среди них была и Лариса Рубальская, которая пишет слова к мелодиям, становящимся потом поп-песнями, и замечательно ведет кухонные телепередачи. И по амбициям, и по качеству «творчества», какое несет в культуру Лариса Рубальская, она не одинока, есть еще подобные честолюбивые персонажи.

Около часа, когда повестка дня была исчерпана, Юра Антонов рассказал, как ему недоплачивают на Украине и в Казахстане. Конечно, здесь можно немножко иронизировать по поводу персоны, но проблема есть, и очень серьезная. Если уж наша страна живет в почти полном отсутствии правового поля, то что говорить о европейских и азиатских наших бывших окраинах. Украина не платит деньги и за произведения, исполняемые по жовто-блакитному телевидению. Я отчетливо понимаю, как трудно провести в жизнь все, что касается логики простого выполнения обязательств. Среди «разного» рассказали, как проверяют Уральский филиал, где практически, еще при прошлом руководстве, многое было чуть ли не приватизировано. Последний раз, когда в филиале, подвергшемся московской финансовой проверке, выдавали зарплату, у главбуха так дрожали руки, что она не могла попасть ручкой в отведенную графу.

В три часа состоялось торжественное вручение дипломов на очном отделении. К дипломам прилагалась моя книга «Власть слова». Своим ребятам я, кроме типовых пожеланий, сделал еще приписки. Виталию Бондареву – довольно безжалостную. Прощаться с ребятами было до боли тяжело, как все они выросли, парни возмужали, чудесными стали девушки, а ведь поступали в институт невзрачными мальчишками и девчонками. Говорил я хорошо, в основном о необходимости веры писателя в свою интуицию, а еще о рациональном и интуитивном в творчестве. Энтузиазм вызвал мой тезис: рано или поздно опять увидимся в энциклопедиях. На банкет не остался, хотя хотелось, надо было ехать в больницу. Когда вернулся в институт, где оставил машину, все уже разъехались.