Дневник. 2010 год

Горячего предложили два блюда, одно - рыбное, где в оболочку из масляной рыбы была погружена, казалось, вся хвостатая фауна Средиземного моря. Испугавшись слова «масляная», от этого восхитительного блюда я отказался, имея в виду, что жирное особенно есть не рекомендуется, но, в основном, из собственного снобизма. Запах и восторженные восклицания моих соседок по столу подчеркнули мою дурость. Но вот зато следующее блюдо порадовало бы и настоящего ценителя: на фундаменте небольшой котлетки из телятины возвышался пласт котлеты из курицы, а уже сверху все венчал кусочек фуа-гра. Этакая пирамида, как в сказках у братьев Гримм. «Бременские музыканты».

В ту небольшую паузу, когда всех пригласили в зал, но кормежка еще не началась, задергался мой телефон:

«Дорогой Сергей Николаевич! Тут нижегородские писцы хотят провести местный литсеминар под вывеской «Проводится при поддержке Литинститута» - и готовы за деньги пригласить одного вашего преподавателя, на Ваше усмотрение. (Еще будет пара местных литераторов.) Что ответить им от Вас? Возможен такой финт? Сердечно Ваш Захар Прилепин».

К сожалению, не сохранился мой ответ в телефоне. По памяти это выглядело так:

«Дорогой Захар! Кого Вы хотите: прозаика или поэта? В принципе это возможно, надо говорить с ректором. Часто о Вас вспоминаю. С.Н.»

Тут же получил ответ.

«Ура! Напишу завтра, полетел в Новосиб. Перечитываю Вас в деревне, какую Вы все-таки нашли волшебную интонацию для дневников! Воровал бы, если б мог!»

18 ноября, четверг.Торговца оружием Бута уже перевезли в Нью-Йорк. Пресса прямо пишет, что здесь его ждет долгая тюрьма, но, думаю, Россия предпримет еще какой-нибудь финт, чтобы вытащить своего эмиссара. Отношение у меня к быстро сориентировавшимся соотечественникам, торгующим оружием, естественно, сложное. Я не желаю добра нашей молодой буржуазии. Вторая газетная новость - переписка по поводу отлучения Толстого между С.В. Степашиным как председателем Книжного союза и Православной церковью в лице одного из ее иерархов, архимандрита Тихона. Переписка опубликована в «РГ». Степашин спрашивает, действует ли еще «отлучение». Архимандрит Тихон толково отвечает, что Толстой сам поставил себя в положение человека, от церкви отрекшегося, а значит, церковь здесь сделать ничего уже не может. Церковь еще раз показала свою последовательность, да и отношение - простите меня, Лев Николаевич, - к конъюнктуре, хотя Тихон прямо говорит: «Во всей истории русской литературы нет более трагической личности, чем Лев Толстой…» Но теперь, пожалуй, мои размышления. Церковь, государство, оппозиция к ним и к власти, потакание ходам интеллигентского мышления - вот верный ход к популярности. Насколько я понял, всю петрушку с выманиванием из своих нор на чуждую им дискуссию придумал Паша Басинский, самый возможный лауреат «Большой книги». Его статья венчает эту маленькую газетную дискуссию, и оживляя интерес к проблеме и напоминая о собственной Пашиной книге.

День был чрезвычайно тяжелым. Говорят, уже три дня на солнце бушуют магнитные бури. Я кашляю, сижу дома, почти не работается. Дневник смертельно надоел, но бросить его будет можно только ради какого-то крупного замысла.

19 ноября, пятница.Удивительный сегодня под утро видел сон. Будто бы я взасос и очень сладко целовался с Людмилой Петрушевской. Целовался сладко, как никогда. Во сне же мелькнула мысль, что мы с нею были очень на лицо похожи. Стал думать, к чему бы это? С Людмилой Стефановной я раньше, в молодости, работал, потом один раз встретился с нею в троллейбусе. Потом узнал, что она живет в Израиле. Сна немного испугался: мне ли это какая-то весть или Л.С. заболела? Теперь несколько дней буду слушать радио и внимательно читать прессу. Если уж речь зашла о самом страшном, то цеховая и даже родственная разобщенность в одном большом городе чудовищна. Когда последний раз был в ЦДЛ, то с горем узнал, что умер прозаик Рогов. Я его знал, несколько раз разговаривал, наконец, читал. Так быстро все происходит, и узнаешь обо всем лишь случайно.

Сегодня проснулся менее тяжело, чем вчера, но не рано. Уже третий день подряд свирепствует магнитная буря, люди моего возраста чувствуют себя разбитыми. Днем собирался пойти на встречу писателей с председателем Госдумы, на которую меня звали от имени Юры Полякова. Встреча должна быть посвящена авторскому праву в Интернете. Писатели, конечно, хотят с этого получать мзду. Я отчетливо представляю, как будет происходить разговор, и даже сочинил заранее следующую речь.