Дневник

Точь-в-точь как ее, Мисти Мэри Уилмот, отравленную наркоманку, одержимую дьяволом, Карлом Юнгом и Станиславским, рисующую идеальные углы и окружности.

Мисти говорит: «Вы ничего не понимаете». Мисти говорит: «Табби, моя дочка». Табби умерла.

И Энджел замирает. Его брови удивленно поднимаются, и он говорит:

– Как? Когда?

Несколько дней назад. А может, недель. Мисти не знает. Табби утонула.

– Вы уверены? – говорит Энджел. – В газетах об этом не было ни слова.

Для протокола: Мисти ни в чем не уверена.

Энджел говорит:

– Тут воняет мочой.

Это ее катетер. Он выдернулся, когда она встала. Они оставляют за собой дорожку мочи – от мольберта, через порог, по ковру в коридоре. Воняет мочой, и шина волочится.

– Ставлю сто к одному, – говорит Энджел, – на то, что вам эта шина вообще не нужна.

Он говорит:

– Помните кресло на той картинке, которую вы мне продали?

И Мисти говорит:

– Скажите мне.

Обхватив Мисти руками, он волочит ее к спиральной лестнице.

– Это кресло было сделано знаменитым краснодеревщиком Гершелем Бёрком в 1879 году, – говорит он, – и доставлено пароходом на остров Уэйтенси для семейства Бёртонов.

Ее шина стукает по каждой ступеньке. Ее ребрам больно от пальцев Энджела, так крепко он в них вцепился. Он пытается половчее ухватить ее за подмышки, и Мисти говорит ему:

– Полицейский. Детектив Стилтон.

Мисти говорит:

– По его словам, какая-то банда экотеррористов сжигает дома, в которых Питер оставил граффити.

– Уже сожгла, – говорит Энджел. – И мой дом тоже. Все до одного.

«Природоохранный Океанский Террористический Союз». Сокращенно – «ПОТС».

На руках у Энджела – кожаные водительские перчатки, он стаскивает ее по очередному пролету лестницы и говорит:

– Послушайте. Вы же знаете, что все это значит. Происходит нечто паранормальное. Вы же знаете, правда?

Сперва Энджел Делапорте говорит, что невозможно так хорошо рисовать. Теперь оказывается, что некий злой дух просто использует ее, как живой «Этч-э-Скетч».[47] Она годится только на то, чтобы быть каким-то демоническим кульманом.

Мисти говорит:

– Я знала, что вы так скажете.

Уж кто-кто, а Мисти знает, что происходит.

Мисти говорит:

– Стоп.

Она говорит:

– Почему вы здесь?

Почему с самого начала он упорно навязывается ей в друзья? Что заставляет Энджела Делапорте надоедать ей своими заморочками? Пока Питер не испортил его кухню, пока Мисти не сдала ему свой дом, они были чужими друг другу. Теперь он устраивает ложные тревоги и тащит ее вниз по лестнице. Ее, у которой муж в коме и дочка в морге.

Ее плечи задираются. Ее локти приходят в движение, бьют его по всему лицу, по выщипанным бровям. Чтобы он отпустил ее. Чтоб оставил в покое. Мисти говорит:

– А ну-ка, стоп. Ни шагу дальше.

И тут пожарная тревога смолкает. Тишина. Только звон в ушах.

На каждом этаже в коридоре кто-то переговаривается. Чей-то голос на чердаке говорит:

– Мисти сбежала. Ее нет в комнате.

Это доктор Туше.

Отбиваясь от Энджела ватными кулаками, Мисти шепчет:

– Скажите мне.

Падая на ступени, Мисти шепчет:

– Какого хуя вам от меня надо?

21 августа, позже

Все, что Мисти любила в Питере, Энджел Делапорте любил до нее. В художественном колледже они были парой – Энджел и Питер, – пока Мисти не замаячила на горизонте. Они спланировали свое будущее. Не как художники, а как актеры. Не имеет значения, заработают ли они денег, сказал ему Питер. Сказал Энджелу Делапорте. Кто-то из сверстников Питера обязательно женится на девушке, которая сделает семейство Уилмотов и все их сообщество достаточно богатыми, и никому из них больше не придется работать. Он никогда не вдавался в детали этой «системы».

Ты не вдавался.

Но Питер сказал, что через каждые четыре поколения какой-нибудь парень с острова обязательно встречает девушку, на которой он обязан жениться. Юную художницу. Как в старинной сказке. Он увозит ее домой, и она пишет такие чудесные картины, что остров Уэйтенси купается в роскоши еще сотню лет. Он приносит свою жизнь в жертву, но ведь это случается только однажды. Только однажды, через каждые четыре поколения.

Питер показал Энджелу свои помоечные драгоценности. Он поведал ему старинную примету: девушка, которая отзовется на эти побрякушки, купится, западет на них, и есть та девушка из старинной сказки. Каждый парень из его поколения был обязан поступить в художественный колледж. Был обязан носить какую-нибудь побрякушку – поцарапанную, ржавую, тусклую. Был обязан перезнакомиться со всеми девушками, на каких только хватит времени и сил.

Ты был обязан.

Дорогой милый мой скрытый бисексуал Питер.

«Ходячий сундук», от которого подружки пытались ее предостеречь.