Дневник

Сейчас, сидя в музее на полу, пока руки Питера ласкали ее груди, его вставший член катался у него в джинсах, а Мистины расставленные бедра сжимали его бока, она рассказала ему, как Уильям Тёрнер[44] написал свой шедевр – Ганнибал пересекает Альпы, чтобы перебить армию Салассиана. В основу картины легли впечатления Тёрнера от прогулки по йоркширскому захолустью.

Еще один пример того, что все – автопортрет.

Мисти рассказала Питеру, чему их учат на истории искусства. Оказывается, Рембрандт шлепал краску на холст таким толстым слоем, что люди шутили: мол, каждую знаменитость с его портретов можно поднять за нос.

Мистины волосы, слипшиеся от пота, свисали на лицо. Пухлые ножки дрожали от напряжения, но все равно удерживали ее в вертикальном положении. Старательно тершуюся лобком о бугор в его джинсах.

Пальцы Питера крепче вцепились в ее соски. Его таз приподнялся над полом, он зажмурил глаза, круговые мышцы глаз сократились. Треугольная мышца оттянула вниз уголки его рта, обнажив нижние зубы. Желтые от кофе зубы, кусавшие воздух.

Горячая влажность потекла из Мисти толчками, Питеров вставший член запульсировал у него в трусах, и все словно застыло. Они оба перестали дышать на одно, два, три, четыре, пять, шесть, семь долгих мгновений.

Затем оба сдулись. Увяли. Питерово тело, расслабившись, распласталось на мокром полу. Мисти распласталась на Питере. У обоих одежда липла к коже от пота.

Высокая церковь из камня косилась на них со стены.

И в этот момент из-за угла коридора вышел музейный сторож.

20 августа – луна в третьей четверти

Голос Грейс в темноте, он говорит Мисти:

– Работы, которые ты делаешь, купят твоей семье свободу.

Он говорит:

– Еще много десятилетий ни один отдыхающий не сунется сюда.

Если только Питер в один прекрасный день не очнется, останутся только двое Уилмотов – Грейс и Мисти.

Если ты не очнешься, новых Уилмотов больше не появится.

Слышен медленный, размеренный хруст – Грейс разрезает что-то ножницами.

Из грязи в князи и обратно за три поколения. Нет никакого смысла заново сколачивать состояние. Пусть католики забирают дом. Пусть летняя публика кишит на острове. Табби мертва, карта Уилмотов бита. У них нет будущего. Им не во что вкладывать деньги.

Грейс говорит:

– Твоя работа – дар будущему, и каждый, кто попытается тебя остановить, будет проклят историей.

Пока Мисти пишет, руки Грейс обматывают чем-то ее талию, потом ее руки, шею. Что-то шуршит по коже, мягкое, легкое.

– Мисти, милочка, у тебя талия – семнадцать дюймов,[45] – говорит Грейс.

Это была портновская рулетка.

Что-то гладкое проскальзывает между ее губами, и голос Грейс говорит:

– Пора принять лекарство.

Пластиковая соломинка засовывается ей в рот, и Мисти всасывает глоточек воды, чтоб запить пилюлю.

В 1819 году Теодор Жерико написал свой шедевр – «Плот Медузы». На картине изображены десять человек, переживших кораблекрушение. Изначально спасшихся на плоту было сто сорок семь, через две недели осталось десять. Как раз в то время Жерико бросил свою беременную любовницу. Чтобы покарать себя, он обрил голову наголо. Он не виделся с друзьями почти два года, не появлялся на людях. Ему было двадцать семь, и он жил в полной изоляции, занимаясь живописью. Окруженный умирающими и трупами, которых он изучал, чтобы написать свой шедевр. Он несколько раз пытался покончить с собой и умер в тридцать два года.

Грейс говорит:

– Мы все умираем.

Она говорит:

– Цель не в том, чтобы жить вечно. Цель в том, чтобы создать нечто бессмертное.

И она измеряет портновской рулеткой длину Мистиных ног.

Что-то холодное и гладкое скользит по Мистиной щеке, и голос Грейс говорит:

– Это сатин. Я шью тебе платье ко дню показа.

Вместо слова «сатин» Мисти слышит саван.

Хотя Мисти знает, что это был просто сатин. Белый сатин. Знакомое прикосновение. Грейс распорола швы на Мистином свадебном платье. Она перекраивает его. Чтоб оно было вечным. Родиться снова. Перерождение. Платье до сих пор пахнет Мистиными духами. «Песней Ветра». Мисти узнаёт себя.

Грейс говорит:

– Мы пригласили весь остров. Всю летнюю публику. Твой показ будет самым крупным общественным событием за последнюю сотню лет.

Точно так же, как ее свадьба.

Наша с тобою свадьба.

Вместо слова «остров» Мисти слышит остов.

Грейс говорит:

– Ты почти все закончила. Осталось доделать каких-то восемнадцать картин.

Чтобы их стало ровно сто.

Вместо слов «все закончила» Мисти слышится всех прикончила.

21 августа

Сегодня в темноте за Мистиными веками включается сигнал пожарной тревоги. Дребезжащий долгий звонок в коридоре, он слышен сквозь дверь так громко, что Грейс приходится крикнуть:

– Ох, это еще что такое?

Она кладет руку на Мистино плечо и говорит:

– Продолжай работать.

Рука больно впивается, и Грейс говорит:

– Главное, закончи эту последнюю картину. Это все, что нам нужно.