Дневник

– Любые достаточно сильные стрессы, – говорит доктор, – позитивные или негативные, любовь или боль, равно способны искалечить наш рассудок и даровать нам идеи и способности, которые мы не можем обрести никаким иным способом.

На месте доктора вполне мог бы сидеть Энджел Делапорте. Рассказывать про метод Станиславского. Надежный рецепт, позволяющий творить чудеса по заказу.

Когда доктор наклоняется к Мисти, она чувствует щекой тепло его дыхания. Запах ветчины и чеснока.

Ее кисточка останавливается, и Мисти говорит:

– Я закончила.

В дверь кто-то стучит. Замок щелкает. Потом голос Грейс говорит:

– Как она, доктор?

– Работает, – говорит он. – Вот, поставьте номер на эту картинку: восемьдесят четыре. Потом отнесите ее туда, где лежат остальные. И Грейс говорит:

– Мисти, милая, мы подумали, ты будешь рада услышать… в общем, мы пытались связаться с твоей семьей. По поводу Табби.

Слышно, как кто-то снимает картинку с мольберта. Шаги уносят ее в другой конец комнаты. На что она похожа, Мисти неведомо.

Никто не сможет вернуть ей Табби. Может, Христос бы смог, или джайны, но больше – никто. Нога искалечена, дочка мертва, муж в коме, сама Мисти в ловушке и угасает, отравлена мигренью… если доктор прав, она могла бы пройтись по воде. Она могла бы воскресить мертвых.

Мягкая ладонь накрывает ее плечо, и голос Грейс приближается к ее уху.

– Сегодня днем мы развеем прах Табби, – говорит Грейс. – В четыре часа, на Уэйтенси-Пойнт.

Весь остров, все соберутся там. Как собрались на похороны Хэрроу Уилмота. Доктор Туше бальзамирует тело в своей выложенной зеленым кафелем операционной – стальной бухгалтерский стол, обсиженные мухами дипломы на стенах.

Прах к праху. Ее деточка в урне.

Леонардовская Мона Лиза – просто тысяча тысяч разноцветных мазков. Микеланджеловский Давид – всего-навсего миллион ударов молотком. Каждый из нас – миллиард кусочков, сложившихся правильно.

С глазами, крепко-накрепко заклеенными скотчем, не дающим ей напрячь мышцы лица, с лицом бесстрастным, словно маска, Мисти говорит:

– Кто-нибудь сходил сказал Питеру?

Кто-то вздыхает – один долгий вдох, потом выдох. И Грейс говорит:

– А толку-то?

Но он – ее отец.

Ты – ее отец.

Табби, став серым облачком, унесется по ветру. Унесется над пляжем в сторону города, гостиницы, церкви. Назад, к неоновым вывескам, афишным тумбам, логотипам корпораций, названиям торговых марок.

Дорогой, милый мой Питер, считай, что тебе сказали.

15 августа

Для протокола: беда художественного колледжа в том, что он делает тебя такой неромантичной. Все эти бредни про нищих самоучек на чердаках испаряются под давлением сведений, которые тебе необходимо усвоить – о геометрии, химии, анатомии. То, чему тебя учат, объясняет все тайны мира. Твое высшее образование делает все таким чистеньким и опрятным.

Таким понятым и объяснимым.

Все то время, что она ходила на свидания с Питером Уилмотом, Мисти знала, что любит вовсе не его. Женщины просто ищут особь мужского пола с наилучшими физическими данными для воспитания ребенка. Здоровая женщина запрограммирована искать треугольник гладкой мускулатуры под Питеровым расстегнутым воротником, потому что в процессе эволюции люди стали безволосыми, чтобы потеть и охлаждаться во время бега наперегонки с какой-нибудь запаренной и изнуренной формой шерстистого животного протеина.

К тому же чем меньше у мужчины волос на теле, тем меньше шансов, что в них заведутся клещи, блохи и вши.

Перед свиданиями Питер обычно брал какую-нибудь Мистину картину. Он делал для нее подкладку и раму. Потом наклеивал на обратную сторону рамы две длинные полоски суперклейкой ленты. Потом осторожно, чтоб не прилипли пальцы, засовывал картину под свой мешковатый свитер.

Любая женщина пришла бы в восторг, если б Питер пропустил ее волосы сквозь пальцы. Научное объяснение элементарно. Физическая ласка – наследие древних приемов ухаживания за детьми. Она стимулирует выделение гормонов роста и декарбоксилазы орнитина.[42] Вдобавок Питеровы пальцы, трущие затылок женщины, естественным образом понизили бы содержание в ее крови гормонов стресса. Это было доказано в лабораториях, где новорожденных крысят поглаживали кисточкой.

После того как биология раскроет тебе свои тайны, ты можешь не бояться, что тебя используют.

На своих свиданиях Питер и Мисти ходили в музеи изобразительных искусств и художественные галереи. Просто юная парочка, идут и болтают, Питер кажется слегка квадратным при взгляде анфас, слегка беременным картиной в раме.

В мире нет ничего особенного. Никакой магии. Сплошная физика. Физиология.

Идиоты вроде Энджела Делапорте, люди, ищущие сверхъестественных объяснений обычным событиям, – такие люди бесят Мисти до потери пульса. Бредя по галереям и глядя на стены в поисках незанятого участка, Питер являл собой живой пример золотого сечения, формулы, с помощью которой древнегреческие скульпторы добивались идеальных пропорций. Его ноги были в 1,6 раза длиннее туловища. Туловище было в 1,6 раза длиннее головы.