Дневник А.С. Суворина

Я желал бы такой свободы и желал бы ответственности за нее до не перед министрами и чиновниками, а перед судом, хотя бы специальным. Вы же хотите именно произвола. Все ваше письмо есть ни что иное, как несуразная защита произвола… Вы противоречите сами себе с логикою детей, попавшихся в шалости. Вы говорите, что ничего не имеете против критики, как и ведомство иностранных дел. Но сейчас же оговариваетесь, что вы разумеете под критикой, и даете себе широкие двери в мою душу и в мои убеждения. Вы хвалите г. Семенова (не называя его), потому что он проводит идеи министерства, и обвиняете газету, как может обвинять только нелепый цензор. Вы говорите, что мин. иностр. дел «не жаловалось на меня» и «Новое Время» и не «преследовало», а затем говорите, что, так как газета проводила не министерские мнения, то получала «внушения» через гл. упр. по делам печати. Кем же эти «внушения» были продиктованы: Министром иностр. дел. Но, по вашим словам, эти «внушения» делались по высочайшему повелению. Это удивительное чиновничье измышление, и как я был прав в своем письме к вам, что чиновники все сваливают на государя. Но вам хорошо известно, что гр. Ламздорф, не будучи еще министром, при гр. Муравьеве и по его почину, конечно, многократно писал в гл. упр. жалобы на «Новое Время».

«Призываю в свидетели моего сына, Алексея, редактора-издателя «Руси», куда перешел из «Нов. Вр.» любимый вами и вам послушный г. Семенов. Он ненавидел за эти жалобы гр. Ламздорфа, объяснялся с ним и продолжал писать по своему убеждению. Все то, что ставите вы, с своей точки зрения, в упрек «Нов. Вр.», по багдадской дороге, все это писалось при нем. Вы это прекрасно знаете. Когда гр. Ламздорф назначен был на министерский пост, «Нов. Вр.» не сказало о нем ни слова, вопреки своему обычаю. Вы приезжали ко мне и просили меня сказать о нем. Я имел слабость уступить вам, и сын справедливо потом упрекал меня за это. Я не припомню, сколько именно раз гр. Ламздорф жаловался на «Нов. Вр.» и писал письма к мин. внутр. дел, но он это делал и хотел, чтоб «Нов. Вр.» пело с его голоса и его хвалило, и чтоб «Нов. Вр.» наказали. Министр иностр. дел хотел, чтоб ему был предоставлен цензурный просмотр всех статей по политике внешней, это неоспоримый факт, и печать обязана мин. внутр. дел. Д. С. Сипягину, который воспротивился этому проекту. Вы это отлично знаете, но отрицаете, вероятно, рассчитывая на то, что лицо, к которому вы обращаем свой обвинительный акт, не станет наводить справок.

«Необыкновенно курьезны ваши объяснения о цензуре депеш в мин. иностр. дел, о которой я сказал в своем письме к вам, что она произвольна, ибо запрещенные депеши мы потом печатаем, переводя из иностр. газет, когда они получаются в Петербурге. Вы говорите, что мин. иностр. дел запрещает телеграммы, которые передают «заведомую ложь, искажают цели и намерения русского правительства и т. д.» Иной характер имеют перепечатки из иностр. газет с указанием источника, они никого не вводят в заблуждение. Как вы додумались до такой аргументации, совершенно фальшивой. Во 1) вы указываете, что кроме «заведомой лжи» и проч. телеграммы запрещаются и по другим неведомым причинам, которые вы обозначили буквами: и т. п. То есть «и тому подобными» соображениями. Вот тут то и обнаруживается весь произвол в этих трех буквах: «и т. п.» Не понравилось и запретил. Ответственности никакой, жалобы не действительны и не кому жаловаться. А газете ущерб, и вы так увлекаетесь ненавистью ко мне, что это подчеркиваете, говоря, что я жалуюсь на это, потому, что вместо 3 строк телеграмм получается 2. Вы съедаете целый столбец и не возвращаете денег, что постоянно удивляет иностр. правительство. 2) Что вы говорите сознательно неправду, объясняя о перепечатках, доказывается тем, что мин. иностр. дел запрещает телеграммы из газет, с указанием источника. Я могу это доказать архивом Рус. Т. Агентства, где запрещенные телеграммы хранятся. Как же вам не совестно говорить эту неправду? В расчете на безнаказанность, на то, что письмо ваше останется клеветою в руках того лица, к которому оно адресовано и тех, к кому вы послали копии? Очевидно, так. Вы не посмели бы выставить ни одного обвинения против меня публично, потому что я публично вас опроверг бы.

До чего вы мелочны в ваших обвинениях «Нов. Вр.» доказывается, между прочим, указанием вашим на фельетон, где приводилось несколько анекдотов о кн. Горчакове. Сколько лет, по вашему, потребно для того, чтоб можно рассказывать анекдоты о министрах? Уж не хотите ли вы их приравнять к высочайшим особам? Не говорю уж о том, что кн. Горчаков был лицом выдающимся, умным, талантливым. Это не чета всяким бездарностям, которых вы защищаете с пеною у рта.