Дневник библиотекаря Хильдегарт

девушку неопределённого возраста и кокетливого вида, всегда приносившую с собой коробку из-под торта. Эту коробку она никогда не открывала, и мы так и не узнали, что за тортик в ней был. Зато однажды вместо коробки она принесла огромный чёрный пакет, бог весть каким образом утаенный от глаз постового милиционера. Она подбросила этот пакет в каталог и больше не появлялась. В пакете оказалась пятилитровая банка с тухлой квашеной капустой

худощавого серьёзного мужчину, который всегда брал «Графа Монте-Кристо» на немецком языке (издание 1903 года, с готическим шрифтом) и читал его, обложившись специальными словарями по электротехнике, биологии, физике, химии и издательскому делу. Ну, химия, это ещё туда-сюда, если вспомнить, что граф всю дорогу кого-то травил, но – остальное?..

маленького человечка, приходившего в зал лютой зимой в резиновых босоножках и шерстяных носках, распахивавшего окна настежь и никому не позволявшего их закрывать

тихого улыбчивого интеллигента, для которого была заведена персональная книга жалоб. Он писал в неё много, вдохновенно, иногда – в стихах, иногда – с тонкими графическими иллюстрациями. Эта книга до сих пор хранится у нас в архиве, и мы с гордостью показываем её каждой комиссии

бородатого смуглого йога в шортах и сандалиях, частенько кормившего нас яблоками, присланными его мамой с полтавского хутора

парочку, регулярно сидевшую в уголке в обнимку и до слёз хохотавшую над «Философией духа» Гегеля

сурового молдаванина, который брал Коран на арабском, не зная, по собственному признанию, арабского языка, и часами заворожено любовался на незнакомые буквы и знаки

прораба с соседней стройки, который в свой обеденный перерыв приходил к нам читать «Юманите» и Библию на французском языке

И многих других, которых мы всегда нежно любили, поскольку все они – каждый по-своему – нежно любили нас.

2006/01/10 очень глубокомысленное

"Записки о поисках духов" Гань Бао.

Духов ни в коем случае не следует искать. Вообще никогда не заниматься их поисками. Когда будет нужно, они сами прекрасно тебя найдут.

2006/01/11 дети

Рафаэль

В пятом классе я узнала, что на Крещение полагается гадать. Не помню, от кого именно я это узнала – от Василия Андреевича Жуковского или, может быть, от соседки Риты Моисеевны, всегда чтившей православные праздники. Так или иначе, но я зачем-то поделилась этой новостью со своими легкомысленными подружками. Подружки вдохновились, выспросили у бабушек, когда будет этот самый крещенский вечерок, и как только он наступил, потащили меня с собой – гадать на женихов.

По правде говоря, меня не очень восхитила эта идея. В свои одиннадцать с половиной лет я уже была достаточно серьёзным человеком, чтобы не думать о таких глупостях, как женихи. В намечающемся походе меня больше всего привлекала возможность зайти по пути в кондитерскую на Пятницкой улице – волшебную, восхитительную кондитерскую, где, как в фойе оперного театра, переливались под потолком тяжёлые хрустальные шары, а на витринах стояли старинные фарфоровые вазы, до краёв наполненные «Северным сиянием» в синих с золотым фантиках и глупо моргающими губастыми «Алёнками». Но до кондитерской мы в тот вечер так и не дошли, избрав почему-то местом для засады угол на пересечении Пятницкой и Валовой улиц. Мы спрятались за этот угол; подружки хихикали, я ради приличия хихикала вместе с ними, чувствуя себя изрядной дурой, и думала о том, что час уже поздний, ноги замёрзли в старых сапогах, а вечером по телевизору будет «Хождение за три моря Афанасия Никитина». И тут внезапно из-за угла показался какой-то мужчина, и коварные мои подружки сильнейшим коллективным пинком в спину вышвырнули меня из засады прямо ему под ноги. От злости и растерянности я расхрабрилась, сурово посмотрела на него снизу вверх и спросила:

— Скажите, а вы не скажете, как вас зовут?

Он удивлённо посмотрел на меня сверху вниз и ничего не ответил – или ответил, но как-то неразборчиво. Тут подскочили какие-то его приятели, засмеялись, затормошили его, а мне сказали, что это студент с Кубы, и зовут его Рафаэль. Да, именно так и зовут – Рафаэль, если мне так уж необходимо это знать. Злая и смущённая до звона в ушах, я вернулась к моим нахальным подругам, помиравшим от злорадного хихиканья всё за тем же углом.

— Рафаэль – это такой художник был, - заявила начитанная Светка Лосева. – У меня про него книжка есть. Хочешь, дам?

Я не хотела. Я вообще хотела только одного – поскорее сесть в троллейбус, поехать домой и больше не вспоминать об этом дурацком приключении. Рафаэль – надо же! Бывает же такое.

Прошёл месяц. А может быть, два или три. Как-то раз на уроке рисования мой сосед по парте, мелкий хулиган с графской фамилией Шереметев, разбил мою баночку для мытья кисточек.

— Садись с Камалетдиновым, - велел мне чертёжник, который вёл у нас рисование вместо заболевшей Ниночки. – Вон у него какая бадья для воды – хватит на двоих.