Дневник Бриджит Джонс

13.00. Пора обедать! Наконец-то можно чуть-чуть передохнуть.

14.00. Все, сейчас принимаюсь за работу, чтобы к вечеру все закончить и спокойно уйти. Что-то оч. спать хочется. Как жарко. Может, прикрыть глаза на пять минут? Говорят, короткий дневной сон – прекрасный способ восстановить силы. С блеском доказано Маргарет Тэтчер и Уинстоном Черчиллем. Хорошая мысль. Лучше, наверно, на кровать прилечь.

19.30. О, черт, черт, черт!

Пятница, 9 июня

58 кг, алкоголь: 7 порц., сигареты: 22, калории: 2145, изучение лица на предмет морщин: 3 ч 50 мин.

9.00. Ура! Сегодня вечером встречаемся с подругами!

19.00. Только не это. Оказывается, Ребекка тоже будет. Проводить вечер с Ребеккой – это как плавать в море бок о бок с медузой: все будет совершенно великолепно, пока она тебя ка-ак не обожжет – и в два счета от душевного равновесия не осталось и следа. И ведь что самое главное, ядовитое жало Ребекки всегда точно нацелено на самое твое слабое место! Шерон говорит, что мне давно не двадцать четыре и пора уже научиться справляться с Ребеккой и вообще воспринимать ее спокойно. Она права.

Полночь. Пхмельпрстжутк… Ястарух… Лицокошмр.

Суббота, 10 июня

Бр-р. Проснулась в таком хорошем настроении (опьянение со вчерашнего еще не прошло), а потом вдруг вспомнила, каким кошмаром обернулись девичьи посиделки. После первой бутылки «шардоне» я уже было собралась поднять тему постоянных разочарований из-за выходных, и тут Ребекка спросила:

– А как Магда поживает?

– Хорошо поживает, – ответила я.

– Она такая красавица, правда?

– Угу, – пробурчала я.

– И выглядит намного моложе своих лет, просто удивительно! Запросто можно дать двадцать четыре – двадцать пять. Вы же в школу вместе ходили? Она ведь была тремя классами ниже, или четырьмя?

– Она меня на полгода старше, – поправила я ее, ощущая первый холодок ужаса.

– Неужели? – проскрипела Ребекка и выдержала долгую многозначительную паузу. – Да, Магде повезло. Кожа у нее хорошая.

Кровь отхлынула от моего лица, когда я осознала смысл страшных слов Ребекки.

– Ну, она не так много улыбается, как ты. Может, поэтому и морщин меньше.

Я схватилась за край стола, пытаясь прийти в себя. Я преждевременно старею, вот оно что. Будто ускоренно проматывают пленку, и слива на глазах превращается в чернослив.

– Как твоя диета, Ребекка? – вдруг переменила тему Шерон.

О господи, Джуд и Шерон не отрицают, что я преждевременно старею, они принимают это как данность и тактично заговаривают о другом, чтобы пощадить мои чувства! Ужас овладел всем моим существом, я схватилась за лицо – все сильнее обвисающее с каждой секундой.

– Я в туалет, – голосом чревовещателя проговорила я, сжав зубы, чтобы как можно меньше двигать ртом и предотвратить появление новых морщин.

– С тобой все нормально? – спросила Джуд.

– Всь тлчн.

Оказавшись перед зеркалом, я пошатнулась: в жестоком свете лампы над головой на меня смотрело загрубевшее от времени, обвислое, толстое лицо. Я подумала, что сейчас подруги, наверное, укоряют Ребекку: она переполошила меня, брякнув то, о чем давно говорят у меня за спиной, но о чем мне не стоило бы знать.

Внезапно меня охватило желание ринуться в зал и начать спрашивать всех подряд, сколько лет они бы мне дали. Как-то в школе я сделала нечто подобное, когда во мне созрело убеждение, что я умственно неполноценна. Я бегала по спортивной площадке, задавая всем вопрос: «Я ненормальная?» – и двадцать восемь человек ответили «да».

Если попадаешь на крючок мыслям о старении, спасения нет. Жизнь представляется похожей на отпуск, который всегда очень быстро начинает катиться к концу, когда пройдена половина. Надо срочно что-то сделать, чтобы прекратить старение, но что? На подтяжку лица денег нет. Мной овладевает страшная мысль: и лишний вес, и диеты приводят к старению – куда ни кинь, везде клин. Почему я выгляжу старше своих лет? Как так получилось? Вглядываюсь в лица старушек на улице, стремясь уловить те незаметные процессы, из-за которых лицо стареет, а не молодеет. Лихорадочно просматриваю все газеты, выискивая, кому сколько лет, и пытаясь определить, не старовато ли они для своего возраста выглядят.

11.00. Зазвонил телефон. Это оказался Саймон, хотел рассказать о девушке, на которую положил глаз.

– И сколько ей лет? – с подозрением поинтересовалась я.

– Двадцать четыре.

О боже, боже. Я достигла того возраста, когда мужчины моих лет уже не считают своих ровесниц привлекательными.

16.00. Иду в кафе на встречу с Томом. Решила потратить побольше времени на голливудский макияж, чтобы скрыть признаки увядания. Сто лет водила под глазами маскировочным карандашом, рисовала стрелки и накладывала на щеки румяна.

– Боже правый, – ахнул Том, когда я пришла.

– Что? – заволновалась я. – Что такое?

– Ты видела себя в зеркало? Хоть сейчас в фильм ужасов.