Дневник черной смерти

Кренясь под давлением сильного ветра, Алехандро медленно двинулся вдоль поручней, с того места, где стоял на носу корабля, в сторону кормы, откуда ему лучше будет видно Эмили Купер. Он находился на расстоянии около пятнадцати футов от нее, когда она подняла безжизненный взгляд и посмотрела прямо на него.

Он замер. Через несколько мгновений она снова уронила голову на грудь. Он подошел чуть ближе; никакой реакции.

Он еще продвинулся вперед; сейчас их разделяло не больше пяти футов.

На протяжении часа, пока солнце опускалось за горизонт, он стоял, безмолвный и неподвижный, над Эмили Купер. Ее состояние быстро ухудшалось; тех резервов организма, которые позволяли ее мужу так долго сопротивляться болезни, у нее явно не было. Она начала кашлять и неудержимо дрожала. Совсем скоро кто-нибудь мог заметить, что тут нечто большее, чем морская болезнь. Алехандро подошел к женщине вплотную и быстро оглянулся, проверяя, не смотрит ли кто-нибудь в их направлении.

Ветер усилился, и теперь судно швыряло по волнам еще яростнее. Остальные пассажиры сгрудились на носу корабля и, толкаясь и суетясь, образовали нечто вроде круга. Привстав на цыпочки, Алехандро увидел, что в центре его стоит священник в коричневой рясе, вскинув руки как бы жестом благословения.

Воспользовавшись моментом, когда внимание остальных пассажиров было отвлечено, Алехандро наклонился к Эмили Купер и рукой приподнял ее подбородок. Она, похоже, не отдавала себе отчета в том, что он делает. На ее шее бугрились темные бубоны.

Ветер дул все сильнее. Стараясь сопротивляться давлению ветра и сетуя на внезапно разразившийся шторм, люди в круге на носу цеплялись друг за друга.

Чувствуя, как вокруг ярится ветер, а в лицо плещет соленая вода, Алехандро наклонился и взял на руки Эмили Купер. На мгновение она открыла глаза, и ему показалось, что она узнала его. Отвернувшись, он в два быстрых шага оказался около перил.

— Прости, — прошептал он.

Оглянулся на круг пассажиров; никто, похоже, не глядел в его сторону. Он закрыл глаза и уронил женщину в море. За ревом ветра всплеск был едва слышен, и сама она даже не вскрикнула. Вцепившись в поручни, он смотрел, как Эмили Купер медленно уходит под воду. Красная шляпа — все, — что от нее осталось, — несколько мгновений еще плавала на поверхности, но потом тоже потонула, захлестнутая волной.

Держась за поручни, Алехандро пошел туда, где собрались остальные пассажиры. Разомкнул руки двоих, встал в круг; вроде бы ему даже были рады. Стоящий в центре священник продолжал громко выкрикивать что-то сквозь вой ветра.

Алехандро казалось, что он не меньше тысячи раз услышал «kyrie eleison».^[6] Он молился о том же, надеясь, что Бог услышит его, поскольку сейчас больше чем когда-либо он нуждался в прощении.

* * *

Ветер продолжал бушевать, но тяжело груженное судно выдержало качку. На утро следующего дня они обогнули Рамсгит и вошли в Темзу. Алехандро стоял у поручней; все тело затекло после бессонной ночи, проведенной на жесткой палубе в бесконечном самобичевании, в глаза точно насыпали песку. Подгоняемое приливом, судно дрейфовало по Темзе.

Он знал, что к югу лежит Кентербери, и мысленным взором видел сияющие в первых рассветных лучах высокие шпили кафедрального собора. Время шло, река сузилась; солнце достигло зенита и снова начало опускаться. Те, кто прежде уже совершал это путешествие и знал дорогу, возбужденно зашевелились, предвкушая приближение к Лондону. С каждым изгибом реки вода становилась все грязнее; по ней плыли прогнившие доски, разнообразный мусор и даже сгустки фекалий.

Однако никаких тел, и то хорошо.

Когда судно причалило к лондонской пристани, совсем недалеко от Тауэра, солнце уже висело у самого горизонта. Алехандро стоял среди бедняков, дожидаясь своей очереди сойти на берег. Сейчас Эмили Купер, приподняв юбку, спустилась бы по сходням, сошла на берег — удачливая, довольная собой женщина — и затерялась бы в толпе людей на грязных улочках Лондона. Алехандро ощутил во рту вкус горечи; он отдавал время и силы, ухаживая за ее мужем, а она предала его. Да, он отомстил, но в силу своей чрезмерности эта месть воспринималась не как облегчение, а как тяжкая ноша.

«Так или иначе, она все равно умерла бы, — говорил он себе. — Но прежде могла бы заразить чумой других пассажиров и привезти ее в самое сердце Лондона. Я сделал только то, что надо. Это хорошо, что я…»

Он не смог закончить мысль. Теперь Эмили Купер присоединится к сонму других покойников, преследующих его во сне: юному солдату Мэттьюзу, старому вояке Эрнандесу, кузнецу Карлосу Альдерону и невинной Адели де Троксвуд. Тягостная компания, и ему от них никуда не деться.

Пришла его очередь выгружаться; он пошел по сходням, с сумкой на плече. На полдороге к берегу он остановился, заметив на пристани сумку Эмили Купер с аккуратно сложенным и засунутым под ручку одеялом. Кто-то, по-видимому, снес ее туда, посчитав, что о ней забыли. Чувство вины вспыхнуло с новой силой, но он заставил себя продолжить путь и спустя несколько шагов снова ступил на английскую землю.

* * *