Дневник Дейзи Доули

— Вообще-то, если ты внимательно слушал, то должен был уяснить — выбрать мужчину и лепить из него как из глины вовсе не значит манипулировать им, — наставительно сказала Джесси. — Наоборот, это лестно: мы ведь кого попало не выбираем, только молодых, многообещающих и толковых.

— И поэтому тебя, Майлс, не выбрал никто! — язвительно добавила я.

— Мне казалось, что вы, цыпочки, все жаждете заполучить по первосортному самцу, — Майлс придвинулся опасно близко к Люси. — По-моему, этот ваш материал для ваяния никак не может быть самцами первого сорта. Разве что второго.

— Согласна, — кивнула Люси. — Мужчины — или повелители Вселенной, или кормильцы. Два в одном — так не бывает.

— Если только это не мужчина во втором или в третьем браке, — поправила Джесси.

— Мне нужен альфа-самец хотя бы потому, что он не так болезненно реагирует на женские достижения. Если ты ему под стать, он не будет тебя подавлять, — сказала я.

— Слушайте, слушайте, что говорит наша юная карьеристка! — поддразнил меня Майлс. — Дело обстоит так: мужчина не чувствует себя автоматически униженным только оттого, что женщина добилась успеха. А вот если его женщина им недовольна или разочарована, тогда да.

Он приобнял Люси и спросил:

— Ну, и как у тебя дела? Ты готова бросить своего нудного муженька и закрутить со мной?

Люси нервно хихикнула:

— Если бы ты сказал это неделю назад!

Потом откашлялась и объявила:

— У меня для всех новость. Я… м-м-м… на прошлой неделе вернулась к Эдварду. То есть он ко мне.

У меня внутри все сжалось от разочарования. Ну почему Люси смирилась с существующим положением, если могла добиться и была достойна большего?

— Ты что?! — выпалила Джесси. — Спятила? Зачем, Люси?

Люси смерила ее ледяным взором.

— Пока ты не побывала в моей шкуре, пожалуйста, не смей меня судить! — Она пожала плечами, будто защищаясь, и, прежде чем мы успели ее остановить, выбежала вон из магазина.

Мне страстно хотелось, чтобы мое свидание с Максом Найтли прошло гладко, но меня с самого начала точили сомнения и казалось: что-то не так. Он меня чем-то нервировал. Конечно, на первом свидании он мог допустить куда больше промахов, но мне и так хватило — ведь я же сама не своя до аккуратности, даже в мелочах. А проигнорировать его мелкие промахи я просто не могла.

Конечно, мне лестно было, что Макс предпринял дальнюю поездку из Бата, чтобы повести меня обедать в бар в Ноттинг-Хилле. Занесем это ему в плюс.

Со дня нашей встречи он успел подстричься, но, увы, слишком коротко — и почему это мужчины непоколебимо уверены, что чем короче стрижка, тем мужественнее вид? И что лучше всего — выбритый затылок и армейский ежик? Но стрижку я Максу простила, потому что на нем были элегантные полотняные брюки, подчеркивавшие длинные ноги, и дорогие замшевые туфли. На что мне не удалось закрыть глаза, так это на его джинсовую курточку-обдергайку, которую Макс прихватил с сиденья своей недешевой спортивной машины. Курточка меня доконала. Уж извините, но когда тебе под сорок, нельзя всерьез воспринимать мужчину в джинсовой курточке и планировать с ним совместное будущее! Я, конечно, человек терпимый и открытый новым веяниям, но не до такой же степени. Любая вещь из джинсовки, если это не собственно джинсы и если ее обладатель не рок-звезда и не снимает документальное кино, кричит о владельце только одно: что он легкомысленный и безответственный. Конечно, я, скрепя сердце, признавала, что Макс выглядит моложаво и модно, но легкомыслие? Нет, мне это не подходит.

Однако количество плюсиков в пользу Макса неуклонно возрастало. Он оказался архитектором (два очка, потому что это означает и трудолюбие, и творческое начало, и к тому же в один прекрасный день он может взлететь в модные дорогие архитекторы!). Выяснилось, что у Макса имеется холостяцкое «берлогово» в Бате — квартирка, дизайн которой он разработал лично (очень хорошо, удобно ездить отдыхать на выходные). Еще выяснилось, что Макс одинок, но недавно у него закончились длительные отношения с дамой, которая у него жила (отлично, значит, отношений он не боится и совместного проживания тоже). Он сам гладит себе рубашки и любит готовить, причем особенно хорошо ему удаются ростбиф и овощная запеканка (как гламурно! Как метросексуально!). Но потом на поверхность выплыло нечто, что меня абсолютно подкосило. То есть я мгновенно поняла: нет, ничего у нас не выйдет. Я поинтересовалась у Макса, сколько ему лет, а он в ответ спросил:

— А ты как думаешь?

— Тридцать пять? — предположила я, поскольку в ресторанной обстановке Макс казался взрослее.

— Даже не знаю, радоваться или обижаться, — улыбнулся он. — Вообще-то двадцать семь.