Дневник дерзаний и тревог

Но это же наши демагоги. Они не заметили, что помыслы поляков в стереотипах антисоветизма, ныне антируссизма, с переиначиванием исторических событий, с переменой знаков, ничем не отличаются от их собственных, в основе которых восприятие истории СССР в сослагательном наклонении, то есть желаемое в тех же стереотипах антисоветизма выдается за истину.

Демагоги, возмущаясь поляками, какие они есть, Бог с ними, стучат себя по лбу, не замечая этого. А в головах лишь звон костяшек пропагандистских клише.

Что бы сделали поляки на Красной площади, если, конечно, нацисты им позволили маршировать вместе с ними 7 ноября, если бы народы СССР им позволили? Это ясно. Никита Михалков озвучил развеянные в дым помыслы фашистов: убрать Мавзолей Ленина! Развеять прах, как пыжились сравнять с землей Ленинград.

А затем кинорежиссер, получивший Оскара за антисоветизм, отмечал свой юбилей с президентом, который, видимо, вполне разделяет его пристрастие к гробокопательству в условиях, когда население вымирает, как от эпидемии чумы, какой еще не знало человечество. Боже! Как бы мне хотелось убедить себя, что я сгущаю краски.

Но все так. Антироссийские настроения поляков в головах русской интеллигенции, возмечтавшей превратиться в средний класс. Для этого мало разрушить Отечество, надо переписать историю, переменить все акценты в понятиях добра и зла, в содержании нового гуманизма, выработанного классической русской литературой. Все это делается у нас. Я помню, интеллигенция всегда заигрывала с поляками, и нет ничего удивительного в том, что они относятся к русским так, как русские к самим себе.

Однажды, еще школьником, я был в Мавзолее - в те дни - Ленина и Сталина. Мне показалось, тело Сталина занимает много места и излишне здесь, Ленин был естественен как в жизни, так и в смерти. Конечно, нелепо было сооружать Мавзолей на Красной площади. Но это получилось в исторически конкретной ситуации, как слагается история и протекает жизнь. В церквях венчают, крестят и отпевают. Торговые ряды соседствуют с Покровским собором. Мавзолей вписался в Красную площадь.

Разумеется, разрушителям СССР, нынешнему режиму, части интеллигенции из перевертышей Мавзолей, как бельмо на глазу. Им страшно: память о Ленине сохранится, а о них нет, какие бы памятники на их могилах ни возводили наскоро, как на могилах воров в законе. Через 50-100 лет ничего не останется, кроме забытых надгробий, а через 500 - и вовсе ничего.

Где Мавзолей Александра Македонского? Где его прах? Абсолютно неважно. Но Александр в памяти человечества навсегда, каким бы его ни изображали его почитатели или злопыхатели. Память о Ленине сохранится тоже, он один из гениев человечества.

Но сегодня у нас не выносят гениев. Что за будет это фильм о Сергее Есенине? О Пушкине, судя по псевдоисторическим сериалам? Пишут о потомках поэта, находят, но какое отношение они имеют к Пушкину, к его лирике? Никакого. Чернь интересуется лишь окололитературными фактами, не вынося ничего великого, высокого. Не вынося стихов Пушкина и Есенина, жемчужин поэзии всех времен и народов.

Не выносят и великих событий. Когда речь о блокаде Ленинграда, у журналистов один вопрос вертится - о фактах людоедства. История СССР сведена к сталинским лагерям. Узнал из выступления Михаила Задорнова, как школьник в сочинении о 1937 годе что-то сморозил. Нетрудно догадаться, на какие темы ныне им приходится писать сочинения.

А ведь 1937 год - знаменательный год в истории СССР и русской культуры. Страна широко отмечала столетие со дня смерти Пушкина, было выпущено самое полное собрание сочинений поэта. Это было в русле культурной революции, поднявшей Россию от сохи до победы над фашизмом и Космоса.

Много я спорил со своим другом-однокурсником о Революции, при этом, надо заметить, он вступил в партию еще в армии, я мог вступить и на философском, и позже как член Союза писателей, но ради внутренней свободы не сделал этого, что для меня естественно, и вот именно мне, беспартийному, приходилось выступать против нападок на большевиков. У меня был аргумент, перед которым мой друг отступал: "Не будь Революции, он, может быть, прогуливался бы по Эрмитажу или среди ночи по берегу Финского залива, но не со мной, меня просто не было бы на свете - никогда".

На Амуре, когда там проезжал Антон Павлович Чехов в конце XIX века, процветало частное предпринимательство, как в Америке в пору золотой лихорадки, с быстрым вымиранием коренного населения. По подсчетам этнографов, к 1913 году нанайцев не осталось бы на земле.

Самоназвание нанайцев хэчьжени. Это остатки населения из царства Цзинь, сметенного буквально с лица земли ордами кочевников. Это было цветущее государство. Люди, затерявшиеся в тайге, выжили, но утратили письменность и все блага цивилизации. Но язык сохранил понятия "книга", "читать", "писать".