Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991

Теперь о моих личных делах. В понедельник, 17 сентября, я получила от Коли письмо. Это было вечером, слышу звонок, открываю, гляжу – почтальон дает письмо. Взглянула на письмо и увидела, что оно адресовано лично мне. Я сразу узнала, от кого оно. Папа и мама стали спрашивать, от кого письмо. Я очень растерялась и сказала, что из деревни, от одной девчонки. Стали спрашивать, кто эта девчонка. Что было отвечать? Я решила молчать. Не скажу, чтобы я очень обрадовалась письму. Прежде всего, я не ожидала его так скоро, и потом, мне было как-то совестно перед самой собой, что мне какой-то мальчишка прислал письмо. В общем, в этот момент я желала, чтобы он вообще не присылал мне письма. Если бы это письмо я получила в те дни, когда безудержно тосковала по деревне, то тогда я бы обрадовалась ему. Но теперь, когда я стала уже забывать о прошлом, когда уже увидела, что роман с Колей просто глупость, письмо было для меня не нужно. Письмо было самого любовного содержания. Коля пишет, что очень скучает обо мне, хочет меня видеть, потом пишет, что нужно забыть о прошлом. Все это было бы ничего, но он пишет, что после Рождества Богородицы пришлет другое письмо. Это было уже из рук вон плохо, и вот почему. Мама всеми силами старается узнать, от кого письмо, просила его прочитать и сказала, что если еще придет письмо, то она его прочитает прежде меня. Вот почему Колино обещание прислать еще письмо было для меня неприятно. Главное то, что праздник этот скоро, в пятницу, не успеет мое письмо дойти до него (которое я послала ему вчера). Я оказалась между двух огней. Если не писать ему ответа, то он пришлет второе письмо, которое может очень легко попасть к маме. Если же писать ему ответ, то можно опасаться того, что письмо мое попадет в руки его отца, потому что писать ему надо на отца. Попасть в руки отца оно может вот каким образом: в пятницу праздник, и Коля уедет гулять в другую деревню. Хорошо, если мое письмо он получит еще до праздника, но возможно, что письмо придет на праздник, когда его не будет дома, а так как письмо адресовано его отцу, то он свободно может его прочитать, и тогда… пропадай моя голова, хотя я и подписалась в письме только начальными буквами имени и фамилии, но свободно можно догадаться по содержанию письма, от кого оно. Что тогда будет, страшно представить. Из-за этой истории не могу никак взять себя в руки и начать серьезно заниматься. Очень волнуюсь и боюсь, головомойка мне будет хорошая, если наши узнают о письме.

Кончаю пока писать, вечером попишу, как приду из школы, а сейчас постараюсь вникнуть в тайну логарифмов.

Сейчас вечер, недавно пришла из школы и успела только попить чаю. В школе у нас сегодня было уже шесть уроков. Один урок был пустой, и мы все гуляли на дворе. Был урок немецкого. Немка вызывала к доске и заставляла составлять фразы. Конечно, никто ничего не знал, все все забыли, если только знали когда-нибудь. Перед приходом немки все перешли с передних парт на задние, чтобы немка не вызвала. Мы с Нюрой, хотя и сидим на шестой парте, но на этот урок оказались первыми, все передние пять парт пустовали. На уроке алгебры шумели, галдели, какая-то девчонка, не знаю еще ее фамилии, стреляла хлопушкой. Арсюша не мог ничего сделать, никто его не слушал. На статистике возились с линейкой. Был еще у нас урок естествознания. Борис Петрович, преподаватель естествознания, пришел, как всегда, аккуратный, самодовольно улыбающийся, полный сознания своего собственного достоинства. Одет он был в серый костюм, и на голове его по-прежнему красовалась лысина. Но да не подумают непосвященные, что наш Бобочка, как мы его называем, лысый от старости. Он еще молод, ему, вероятно, около тридцати пяти лет, но он уже лыс, отчего так рано, не знаем. Из себя он довольно интересный, так что много девчонок за ним гоняется, тем более что он неженатый. Вообще же о нем можно сказать, что он очень умный человек, всегда вежливый, аккуратный, очень энергичный и смелый, умеющий хорошо справляться с группой. Главное же, в нем есть что-то притягательное, что-то очень симпатичное до приторности, что заставляет в него прямо-таки влюбляться.

Итак, пришел он к нам в класс. Продиктовал нам план годовой работы, рассказал о методе работы и сказал, что скоро будет экскурсия.

Физик спрашивал должников, а потом выбирали ему помощников.

После шести уроков у нас было групповое собрание, выбирали учком и комиссии. В учком попали Варшавский[34], Перетерская и Киселева. Мне хотелось попасть в учком, и могла бы я, но страшила работа, она все-таки отнимала бы время, которого мне и так не хватает.

Странно как-то сейчас в группе, больше половины ребят незнакомы, как будто в новую школу перешла. Я думаю, что в этом году в группе будет интереснее и веселее, чем в прошлом году. Мальчишек у нас теперь много, и как будто все вполне нормальные, не то что были в прошлом году. Но конечно, сейчас трудно судить, какова будет вообще группа, поживем – увидим!