Читаем Дневник длиною в жизнь. История одной судьбы, в которой две войны и много мира. 1916–1991 полностью

В последнее время у нас страшные непорядки в школе или, вернее, только на нашем курсе. Если ученики не знают уроков, то они либо опаздывают и приходят ко второму, третьему и даже последнему уроку, либо сбегают с уроков домой, либо просиживают «страшные уроки» в каких-нибудь безопасных местах, как, например, в уборной или в промежутке между дверьми во II курсе «А». Этот промежуточек, который может вмещать человек шесть, является прямо-таки местом спасения от засыпок. Кто догадался первый туда прятаться, не знаю, но только это практикуется уже давно. Как только кто боится уроков, так прячется между этими дверьми и просиживает там в полной безопасности. Иногда туда ухитряется залезть человек одиннадцать, и как они там могут стоять в такой тесноте, не понимаю, ведь задохнуться можно. Я еще ни разу не удирала с урока и не знаю, как это удается другим прятаться, я бы не сумела. Таковы дела, не учение, а какая-то неразбериха, отвечать уроки никто не хочет: или прячутся, или отказываются. И из-за этого никакого желания нет заниматься. Особенно в последние дни – ничего не делаю, уроков не готовлю и другим делом не занимаюсь, так, болтаюсь без толку, больше читаю и то все как-то вразброд, то одну книгу, то другую.

Дома какая-то напряженная атмосфера. Сейчас болен папа, мама, конечно, суетится, рвет и мечет, ребята не слушаются никого, полный беспорядок, так что бежать из дому хочется.

Три раза была на катке, но без особенной охоты, потому что народищу на катках пропасть, а я не люблю кататься, когда много народу, подшибают очень.

В кино не хожу, последний раз была когда-то в глубокой древности и не помню даже, что смотрела. Зато усиленно стала изучать новую литературу, читать новые журналы.

Душевное мое состояние какое-то неуравновешенное. Мучают разные вопросы, а решить их не могу. И потом, какие-то противоречия в душе. Может быть, это только влияние роста, а может быть, просто потребность слишком развитого ума, не удовлетворяющегося тем, что дает окружающая обстановка. Во всяком случае, что бы то ни было, но мне скучно, я не нахожу ни в чем удовольствия, и школьная жизнь меня не удовлетворяет. Слишком уж все там ограниченно, узко, серо и скучно.

Пока кончаю писать, уже второй час ночи, а завтра придется рано вставать. Скверно, не сразу засыпаю. Лежу, лежу, все бока отомну, а сна нет. Из-за этого утром голова болит, да и встаю поздно и ничего не успеваю сделать. Ну, хватит, бросаю. Постараюсь теперь писать почаще.

декабря, суббота

Вечер. В комнате напротив тоскливо надрывается скрипка. К нам в квартиру приехал новый жилец, и он играет на скрипке. Каждый вечер он затягивает какую-нибудь ноющую мелодию и тянет, тянет без конца… Сейчас эта ноющая, рыдающая мелодия так и тянет мои нервы…

Кончается старый год… Через два дня наступит новый год, снова пойдут месяцы, недели, дни, и так без конца. Прошел год. Что он оставил, изменилась ли я или же такой же и осталась? А что-то принесет новый год? Начинается он как будто неважно. Папа болен, мама расстроена, у меня настроение гадкое, да и вообще, весь порядок вещей неважный.

В школе нас сегодня распустили до четверга. Очень много дел, так что гулять не придется, да и по домашним обстоятельствам не много разгуляешься.

Удивительно, до чего скучно стало в школе. Шатаешься из угла в угол и не знаешь, что делать. В группе на уроках еще ничего, а в перемену прямо тоска смертная. Вчера писали работу по русскому. Что у меня будет, не знаю, но ерунду я молола страшную.

Писать сейчас особенно нечего, но я попробую описать сейчас нашу школьную жизнь, главным образом, как мы учимся. Два часа. По всей школе пронзительно кричит звонок, возвещая о том, что начинается школьный день. Зала пустеет. Толпы учеников разбредаются по классам, лениво и нехотя рассаживаются по местам, и начинается приготовление заданных уроков. Эти уроки нужно было дома сделать, но, к сожалению, дома времени не хватило, и вот приходится готовить их в классе перед приходом преподавателя. Но это не есть самостоятельное приготовление уроков, это просто списывание, или сдувание, как у нас говорят. Если имеются уроки математики, то начинается сдувание примеров по алгебре. И это делает большинство класса, дома приготовляет уроки лишь незначительная группа лиц, у которой весь класс списывает примеры по алгебре, задачи по физике, переводы по немецкому и т. д. Но этим дело не ограничивается. Ведь нужно еще что-то прочитать, выучить, запомнить. И вот начинается моментальное проглядыва-ние страниц, заучивание теорем, вопросов по обществоведению и т. д. и т. п. Все это делается наскоро, поверхностно, лишь бы только ответить и получить в журнале удочку. Ясно, что от такого заучивания предметов хорошего результата получиться не может. Все заучивание моментально вылетывает из головы, коль скоро преподаватель перестает спрашивать.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное