Дневник Доры

– Мы обсудили все с Лемом. Он предлагает поговорить с Ларией. Я этого не хочу. Но я понимаю, что надо. Просто я хотела, чтобы он дал мне время морально подготовиться. С этой проклятой дверью я становлюсь какой-то зашуганной и сознание сужается. Надо бы выбраться в люди.

Глава VII

19 ноября. Двадцать восьмой день

Дора включила настольную лампу в форме неоновой надписи "Life". За окном было почти полнолуние. Она сидела в домашней футболке и штанах, зачем-то обнимала подушку. Стала рассказывать:

– Съездили к Манише и Каю. Те пригласили Гретту. Отлично вместе посидели, поиграли в "Войну фей". Я думала, просто развеемся. А потом Лем отвел в сторонку и предложил все рассказать Каю. Я сказала, что раз ему расскажем, значит, и Манише тоже. Почему я согласилась? Может, мы изголодались по социуму? Они выглядели такими милыми и понимающими.

Как начать диалог, мы не знали, поэтому ждали, когда Гретта станет собираться домой. Она уехала, и Лем начал этот кошмар. Они, конечно, смотрели на нас квадратными глазами. Поскольку никто не пил, никто нам и не поверил.

Я думала уже бросить это дело, но Лем настоял, чтобы они поехали с нами. Сейчас вот все им показали. Они держались молодцом. Правда, за Манишу я больше беспокоюсь, потому что она только недавно преодолела свои навязчивые состояния. Как она будет спать после такого? Чего мы добивались? Показали им записи сделанные с помощью машинок. По правде, я надеялась, что мы подведем их к двери, откроем ее, и там будет кладовка. Но увы, – Дора щелкнула языком, – Так бы психотерапия обошлась бы нам с Лемом дешевле. Это было бы что-то понятное и решаемое.

– Они сказали, что нам нужно звать ученых и журналистов. Напрячь какие-нибудь связи. Я не представляю, какие. У нас нет знакомых из этой сферы.

Они хотели прямо сейчас кого-нибудь вызвать, но я настояла, чтобы подождали. В итоге, поссорились. Лем, как всегда, встал на мою сторону из принципа, хотя еще вчера сам торопил меня. Они с Каем чуть не подрались. В общем, надеюсь, они не будут ничего предпринимать, не предупредив нас.

Но вообще они правы насчет ученых.

Дора потянулась в бок и взяла остывший чай, стоящий на тумбочке за кадром, отхлебнула.

– Ведь к этому все вело. Но тоже дело не легкое. Вся жизнь изменится. Что тут сказать? С другой стороны, она уже хоть как изменилась бесповоротно. Остается только это осознавать с каждым днем все лучше. Выбирая из двух зол, разговор с умершей показался мне уже не таким страшным. Все-таки, будет правильным сделать это прежде, чем трубить об этой аномалии в масштабе человечества. Вдруг, дело реально касается только меня? Ведь дверь нас как бы преследовала здесь и в отеле. Значит, есть вероятность, что у мертвых вопросы только ко мне. Может, я могу что-то сделать, и все решится без публичного освещения. Хоть бы так. Хоть бы было так.

Глава VIII

20 ноября. День двадцать девятый.

– Добрый день, дорогой Клод!

В кадре появилась Дора с простодушной улыбкой.

– Мы договорились с Лемом, что сегодня я отдохну, прежде чем… черт…

Она сморщила брови на переносице и открыла пошире окно съемки с камеры, которую они повесили напротив двери. Ее бровь снова дрогнула. Лицо отражало испуг и злость одновременно. Картинка погасла.

Через полчаса съемка возобновилась.

Дора уже была одета в костюм химзащиты, только без шлема и перчаток. Она стала торопливо пояснять:

– Она снова там стоит. Лария. Мы ведь так и не поняли, по какой закономерности она там появляется, так что придется действовать сейчас. Вот Лем купил костюмы. Ей богу, выглядит словно погружение. Это могли быть и водолазные костюмы. Сходим с ума, как умеем. Потому что лично я не знаю, что придумать. Все эти меры ради самоуспокоения. А что взять на разговор с мертвым? Оружие, как берут в фильмах? Пакет соли? Нам с Лемом показалось, что надо подстраховаться, если нас начнет затаскивать внутрь. Может, это не остановит старение, но хотя бы замедлит. И вот. Альпинистское снаряжение, веревка. Привяжем себя за пояс и закрепим на стене гостиной.

Было заметно, что Дору бьет легкая дрожь, и жесты дерганные. Она приблизилась к столу, взяла в одну руку два листка, показала их камере – на них шел список вопросов к Ларии.

Далее она стала настраивать передачу изображения с камеры основного коридора на компьютер, чтобы сразу сохранялось на облако.

Теперь было видно только Ларию – в длинном подпоясанном бесцветном платье старого фасона, с широкими рукавами, сужающимися к запястьям. Ее поза лучше всего характеризовалась, как ожидающая, словно она сама стоит в очереди в окошко какой-нибудь кассы. Но пространство и время вели себя иначе на границе двери, и Лария выглядела на экране более тусклой, затемненной, замедленной.

Спустя бесконечное количество секунд на экране появились два человека в спецодежде: Дора и Лем. Они медленно подходили, ползли, уперевшись спинами в стену, пока не остановились напротив Ларии. На ее лице растянулась улыбка.