Дневник горнорабочего

— Ты теперь в лаву не лезь. Башку отдавит ненароком, как учится будешь?

— Ничего, — отвечаю. — В нашем институте можно и без башки учиться. Лишь бы деньги были.

С недавних пор я собрался стать ГРОЗом, А их бьет одного за другим — то пальцы, то спину. Сегодня одному кисть разрезало. Я ухитряюсь, ничего не делая, получать травмы, а что будет в лаве?

7 февраля

Два дня умирал на лопате и пил по выезду водку. Сегодня, наконец, выходной.

Недавно звонил приятель из прошлой, поверхностной жизни. Задавал дежурные вопросы: как дела? как на работе? Я рассказал ему, как на работе. Вчера, например, порвали цепь на конвейере и полсмены с ней проеблись. Сначала думали, что рештак комбайном просадили, а оказалось, что скребок на нижней цепи вывернуло. Поставили на храп, начали соединять, а тут откос вырвало и пультового чуть не травмировало.

Думаю, больше не позвонит.

8 февраля

Не в первый раз удивляюсь, насколько в шахте все продумано. Громоздкое многотонное оборудование, которое я считаю вечным и неподвижным, легко разбирается и транспортируется. Все, что опускается в шахту, можно из нее вывезти, нет ничего неподвижного. И все, кроме меня, знают, как это делается. Многолетний опыт плюс рабочая смекалка. Я со своими двумя неоконченными высшими никогда не додумаюсь до самого простого и оптимального решения, которое принимает любой ГРОЗ.

14 февраля

На работе читал газету «Пресс–шанс» (Я только в шахте ее читаю — коллеги заворачивают в нее тормозки. Зато от корки, как говорится, до корки — делать–то больше нечего), нашел следующий стих:

Шахтерский труд не каждому под силу,
Надеть шахтерки не любому по плечу,
Отбойный молоток послушен лишь мужчинам,
Там, где другим — мурашки по хребту…

Сочинил, наверняка, какой нибудь работяга, страдающий графоманией.

16 февраля

У знакомого парня отказали почки. Его положили в больницу, собирались оперировать. Через несколько дней все пришло в норму, выкарабкался. Он–то выкарабкался, а я теперь не могу спокойно спать на холодных распилах, думаю о своих почках. И респиратор («намордник») спокойно носить не могу — коллеги напугали болезнью сердца вследствие затрудненного дыхания. И не надевать страшно, когда видишь сплошную стену пыли, а в бане выплевываешь черную мокроту.

Узнал, наконец, почему ГРОЗы при встрече называют друг друга «кормильцами». Оказывается, после бутыльков отдельные рабочие любят бродить по городу, бить себя в грудь и кричать: «Я всю шахту кормлю!»

18 февраля

Коллеги рассказали историю про моего предшественника, пересыпщика Юру по кличке Пони. Однажды загорелась лента. Даже не загорелась — задымила. Год назад взорвалась угольная пыль на ш-те им. Баракова, погибло 80 человек. Все еще находились под впечатлением от этой аварии. Проснувшись и увидев дым, Юра с перепугу заскочил в лаву (раньше он и близко к ней подходить опасался) и помчался, не касаясь почвы коленями. На полпути он наткнулся на спящих ГРОЗов.

— Там! … загорелось! … все в дыму! Что делать?!!

Один из работяг лениво поднял голову:

— А что теперь сделаешь? Ложись, привыкай к земле.

Ленту потушили, а фраза «Ложись, привыкай к земле» стала расхожей. Если случается какая–нибудь заминка в работе и ГРОЗы лежат в лаве, кто–нибудь обязательно спрашивает:

— Что, к земле привыкаете?

19 февраля

В 4‑ю смену проспал. Подскочил за 20 минут до наряда и, не поев, не собрав тормозка, помчался на шахту. Бежал по ночному городу, пугая редких прохожих, и думал:

— Что мы за люди такие? Денег нам не платят, а мы боимся опоздать на работу. А если опаздываем, то мчимся, сломя голову. Или я один такой? Вот сейчас упаду в открытый канализационный люк (крышки посдавали в металлолом), травмируюсь и сам же буду в этом виноват — на работу положено ездить шахтным автобусом.

Успел, хотя и был в мыле.

22 февраля

Мне дали ученика! Приняли на участок нового ГРП, в мои обязанности входит показать ему рабочее место, дать лопату и определить направление работ. Мужик лет сорока со спитой рожей, первым делом сообщил мне, как он вчера набухался. Я уже собрался было рассказывать ему, как устроена шахта, что такое ствол, клеть, штрек, лава и т. д., но вовремя узнал, что он полжизни проходил ГРОЗом, и заткнулся.

Совместный труд показал, что работать по–стахановски он не намерен. «Смелого пуля боится, лодыря — ой заебешь!» — говорят про таких. Этот был лодырем–профессионалом. Нет, работать он не отказывался, но постоянно уходил поссать, покурить, попить воды. Пришлось мне махать лопатой за двоих, чтобы выполнить поставленную задачу.

24 февраля