Дневник кота-убийцы. Все истории

Не понял, с чегой-то мне радоваться. Меня всего стиснули, держат силой под этой дурацкой ёлкой. Вся шкура в иголках, и потом, очень уж меня нервировала эта здоровенная фея на верхушке: того и гляди рухнет на голову! Слишком она тяжёлая для такой хилой ёлочки. Но Элли сама смастерила её в детском саду, поэтому все старательно не замечали, что туловищем она похожа на взорвавшийся рулон туалетной бумаги, а лицом – на сплющенный в сумке помидор. Тоже мне, фея.

Крики и слёзы

Ой, да ладно, ладно! Ну так отшлёпайте меня! Я потерял терпение. Да и вы бы своё потеряли. (И возможно, быстрее, чем я.) Меня уже тошнило от похлопываний, поглаживаний и песен в исполнении Элли.

Весь ужас в том, что у Элли голос, как у коростеля, а голос коростеля похож на скрип старой берёзы. А по мне, так берёза скрипит гораздо приятнее, чем Элли, когда думает, что поёт.

Качая меня, как младенца, она в девятнадцатый раз завела эту идиотскую песенку:

Люблю я кошку Пуську,
Милашку и лапуську,
И если буду к ней добра
Она меня не поцара…

Ну так вот, она крепко ошибалась. Потому что я её здорово поцара. (Причём непреднамеренно, прошу учесть. Я просто выставил лапу, чтобы она перестала наконец меня гладить. Откуда мне было знать, что она в этот момент наклонится и придумает поцеловать меня в нос? Гениальный сценический ход!

Меня. Кота! Поцеловать в нос! Если хотите знать моё мнение, она прямо-таки нарывалась на неприятности.)

Как вы понимаете, последовали крики и слёзы. Маман, папан, дядя Брайан и тётя Энн примчались посмотреть, что произошло. И все разом уставились на крохотную царапинку на руке Элли. Да её и в микроскоп не разглядишь, а дядя Брайан забегал кругами, причитая что-то насчёт бешенства.

Бешенство! Чушь чепуховская! Честно сказать, я был обескуражен. Во-первых, Элли делали прививки. А во-вторых, бешенство бывает от диких собак или летучих мышей. Но уж никак не от музыкально одарённых котов, которых утомил скрип над ухом. Ой, то есть пение.

И так меня это достало, что я вышел из комнаты. Никем не замеченный: все суетились вокруг Элли. И оказался в буфете. Совсем один, в полной темноте. Только два больших прекрасных глаза печально сверкали во мраке: я, как всегда никем не понятый, прятался от людей и ждал Рождества безо всякой радости и надежды.

Впрочем, одну надежду я всё же лелеял: что идея о спектакле по мотивам детских песенок сама собой угаснет на веки вечные.

Что бывает, если дёргать паутину

Но, увы, надежду я лелеял тщетно. Они просто заклеили пластырем царапину и взялись за другую песню, более безопасную.

«Динь-дон-донце, кот в колодце!»

Конечно, колодец, в который меня решили засунуть, был не настоящий. Люсиль и Ланцелот сделали его, покуда Элли выманивала меня из буфета крошечными тарталетками с лососем. (Тётя Энн ради пущей важности называет их «канапе».)

Близнецы раздербанили для этого коробку от кофейного столика. Они вытащили из неё скрепки и расплющили. Потом срезали верхнюю часть, сложили кольцом и снова скрепили, разрисовали серыми квадратами – и вот вам каменный колодец.

Так, похоже, во второй части спектакля главным действующим лицом будет Ланцелот. Он откопал в коробке с маскарадными костюмами какие-то красные вельветовые бриджи и галопирует по комнате, без конца распевая две фразы: «Кто так пошутил с котом?» и «Кто же вытащил его?»

Они не решились посадить меня в свой дурацкий колодец.

– Сначала отрепетируем песню, – сказал Ланцелот, глядя на меня с недоверием, – а то мало ли что.

– Да, – согласилась Люсиль. – Таффи посадим в самый последний момент, когда будем готовы.

Элли глянула на свой пластырь, потом на меня.

– Да, Таффи. Ты будешь играть в спектакле, но позже.

Мне надоело, что люди помыкают мною в моём собственном доме – туда ходи, туда не ходи… Я вывернулся из рук Люсиль и запрыгнул прямо в их идиотский колодец.

Все пришли в восторг:

– Ой, Таффи! Ты гений!

Я задрал голову и завыл.

Все впали в экстаз.

– Смотрите! Таффи вошёл в роль! Он притворяется, что застрял в колодце!

– Какой же он умный!

– Скорее пой, Ланцелот!

И Ланцелот завёл свою бодягу:

– Динь-дон-донце, кот в колодце. Кто так пошутил с котом?

Девочки запели:

– Томми Линн, это Том.

– Кто кота потом достал?

– Джонни Стар, Джонни Стар, – спели Люсиль и мисс Коростель.

– Следующие две строки пою я! – сказал Ланцелот и запел: – Кто так дурно поступил…

Но девчонки встряли и допели сами:

– Кота едва не утопил.

Ланцелот обиделся.

– У меня главная роль в этом спектакле! Так что последние две строчки я спою сам.

– Ничего подобного, – заспорила Люсиль. И они с Элли заорали, пытаясь его заглушить:

А между прочим, этот кот
Их дом от мышек бережёт.

Они мне так надоели со своим пением и спорами, что я лёг на дно колодца и принялся наблюдать за большущим жирным и волосатым пауком, который вылез из старой дыры от скрепки и начал сооружать новую сеть.