Дневник Л. (1947–1952)

Урок начался. Я постоянно должна была отвечать невпопад на ненастоящие вопросы. Мужчина в рубашке постепенно раздражался и стал угрожать. «Вы не выучили урок, мадемуазель! Хорошая домохозяйка должна быть послушной!» Естественно, потом он кинул меня ничком на парту с поднятой юбкой и приспущенными трусами. Он принялся бить меня своей палкой. Послушной! Она должна удовлетворять своего мужа!

Клэр орал: «Давай, Лолита, двигай задницей, или я надеру ее!» Я стала двигать. «Плачь!» Я заплакала. Мужчина, стоявший позади меня, контролировал себя все меньше и меньше и хлестал все сильнее и сильнее. По-настоящему. Он переходил от меня к Ирен, которая тоже лежала ничком на парте. Камеру передвинули, и я понадеялась, что конец съемок близится. Мне было больно, и я хотела, чтобы это закончилось, но, в довершение наказания, мужчина с седыми волосами стал звать смотрителей, директоров и попечителей школы. Все были такими же старыми и уродливыми, как и он сам. Мне приказали отбиваться, а потом привязали к кресту над доской… Остальное ужасно. Даже двухлетний ребенок понял бы, что, несмотря на жалкую мимику, которую от меня требовали, я не испытывала никакого удовольствия.

Стадо сумасшедших.

На секунду я подумала, что так Клэр мстит мне за ночь, проведенную вне дома с принцем-пианистом, а потом мысли вылетели у меня из головы, и я больше ни о чем не думала. Внезапно я увидела, как они волокут Ирен по полу и в конце концов срывают с нее одежду… У меня до сих пор стоит перед глазами ее обезумевший и потерянный взгляд. Бог мой, маленькая Ирен! Только не она! Вот и все, о чем я могла думать, хотя и мне тоже досталось.

«Стоп!»

Когда все закончилось, Ирен в слезах убежала одеваться, а Клэр схватил меня за руку, обращаясь к техникам: «Посмотрите на это! Разве это не красиво?» Он хватался голыми руками за мои груди и мой лобок.

Это! Я просто это. Не человек, не Долорес, даже не Лолита, нет, это. Сначала их называют «это», потом начинают бить, а затем «это» продают и убивают.

Происходящее меня пугает. Это уже чересчур. Что они придумают в следующий раз?

Я просто хочу, чтобы меня любили и защищали, но я должна позаботиться об этом самостоятельно. Защитить себя, по крайней мере.

Это должно прекратиться, Долорес.

* * *

После утренней перебранки я сказала Клэру, что Гум убил бы его, если бы узнал. Клэр лишь посмеялся, и был прав. Мне не известно, ни где сейчас Гум, ни где все остальные люди, которых я знала.

Как-то раз, не очень давно, я принарядилась в шелковое сиреневое платье, и Клэр взял меня с собой в даунтаун, чтобы я могла погулять по магазинам, пока он ходил на собрание. Улицы были полны народу. Я рассматривала себя в витринах и в кои-то веки казалась себе красивой: я выглядела почти как взрослая женщина. Правда, после двух часов блуждания туда-сюда по проспекту и хождения кругами со стеклянных фасадов бутиков на меня стало смотреть другое отражение – отражение одинокой девушки, гуляющей без цели.

Продавщицы, приглядывающиеся к этой богатой и умиротворенной на вид девушке, даже не догадывались о ее мыслях. Скоро ей исполнится пятнадцать лет, и о ней заботятся, потому что красивое сиреневое шелковое платье снимается с нее, как угодно и когда угодно. А она даже не знает, как до такого докатилась.

Есть над чем посмеяться и за что убить, это верно.

* * *

Когда я думаю о своем прошлом, о двух последних годах, я говорю себе, что мне просто не повезло! Гум и Клэр, Магда и ее муж, Стэн и принц-пианист – что за невероятная кавалькада… Ну какой придурок раздавал карты? Ну скажите мне, кто он, мне бы поговорить с ним!

В доме мертвая тишина. Утро мечты, все просит меня здесь остаться. Сад, посвежевший от мелкого дождика, накрапывавшего ночью, бассейн, в котором я могла бы поплавать и побездельничать, кухня, где Марта уже готовит обед. Однако я открываю шкаф и начинаю отбирать одежду. Маленького чемодана оказалось достаточно. У меня мало вещей. Два платья, подаренных Гумом, которые уже малы мне. Две пары брюк, которые мне еще впору, шорты в полоску и одна-единственная пара обуви. Я взяла самые крепкие туфли, майки, трусы и бюстгальтеры. Надо будет стащить с кухни колбасы. И какой-нибудь небольшой, но хорошо заточенный нож. Не знаю зачем. Наверное, чтобы прокормить себя и защитить. Фотографий у меня нет, ни одной. Ничто не напоминает мне о прошлом. Как будто у меня его и не было.