Дневник лабуха длиною в жизнь (СИ)

- Я пойду к соседям позвонить Тасе, - сказала мама и вышла за дверь.

Тася, Ирина мама, ждала от нас звонка. Телефон был у соседей. Несчастные родители, еще не знают, что единственного ребенка не стало.

Я лег спать с сыном. Мы еще долго вместе всхлипывали.

Рано утром я проснулся от шума в кухне. Приехали Тася с Владеком с почерневшими от горя лицами. Мама дала ей валерьанку.

Пришла заплаканная тетя Рая, в последние годы сдружившаяся с Ирой. Она звонила в больницу и уже все знала. Вместе с ней я поехал к себе домой. Рая хотела подобрать одежду, в которой будут хоронить Иру. За ночь центральные улицы немного очистили, и мы доехали без проблем. Я повез Раю в морг.

Во второй половине дня гроб с телом Иры и маленький гробик Наташи уже стояли в зале Дома актеров. Рая красиво одела Иру. Ирин портрет, провисевший шесть лет в витрине фотосалона, стоял среди свечей позади гроба. До позднего вечера шли люди. Народ всегда любопытен к похоронам. Слышал, как за спиной кто-то шептался: "Ей всего двадцать девять лет, молодая еще".

Поздний вечер. У гробов остались я, Лёня и дед Владек. Обессилевшую от горя тещу я уговорил поехать к маме поспать. Захватив с собой Виталика, они уехали. К залу, где стояли гробы, примыкала комната с тремя большими креслами. Время от времени я заходил в нее покурить. В одиннадцать ушли мои родители. В час ночи Лёня пошел к себе домой. Мы с тестем молча сидели в креслах и все время курили. Уставший тесть, опустив голову на грудь, уснул. Чуть погодя забылся сном и я.

Когда я открыл глаза, было уже три часа ночи. Тесть тихо похрапывал. Я пошел к Ире. Мы одни. Много цветов. Пахнет похоронами. Положив руку на две ее сложенные холодные руки, я начал с ней беседовать вслух. Говорил, что всегда ее любил и всегда чувствовал ее любовь, и что несмотря на то, что наша жизнь превратилась в лабиринт обманов, мы оба знали, что не можем жить друг без друга. Попросил прощения за обиды. Ей простил все! Смерть примирила нас - разрубила Гордиев узел.

Неужели это оно и есть - неизбежность судьбы?

29 января.

Везем Иру в Ходорив. Марик организовал машину для гробов и автобус для всех сопровождающих. В маленькой квартирке ее родителей мы поставили гроб на стол и рядом на стул - гробик малышки. Маленькая Наташа личиком походила на Виталика. Хоронить будем завтра из церкви. Приехавших разместили в избушке для охотников. Мои родители с Виталиком спали у соседей. Еще одну ночь мы провели с Ирой. По другую сторону гроба сидели ее родители.

Сидя в кресле рядом с Ирой, я в дреме иногда проваливался в черный сон. В минуты бодрствования мне вспоминалось все, что у нас с ней произошло за четырнадцать лет, а произошло немало! Думал о том, что если бы в тот вечер не приехал к Ире и не выгнал бы парня, жила бы Ира.

30 января.

Сегодня похороны. На дворе лютый мороз. Несмотря на холод, церковь заполнила толпа людей. Весь Ходорив пришел поглазеть. Поп произнес заупокойную молитву, дал поцеловать всем близким, включая меня, крест, и процессия двинулась к кладбищу. Славик Дымонт и Лёня несли гробик с малышкой. Дальше было все, как на всех похоронах - слезы, рыдания, горе.

Опять обокрали

Через день пошел в консерваторию - скоро экзамены. В голове пусто. Сегодня репетиция сборного консерваторского хора в шестьдесят человек. Я пою в басах. Дирижер хора Вахняк раздал партии "Реквиема" Моцарта для читки с листа. Очень в тему.

Вернувшись из Ходорива, я понял, что в моей квартире кто-то похозяйничал. Наша с Ирой хрустальная ваза, подаренная нам на свадьбу и когда-то летевшая мне в голову, исчезла. Открыл шкаф - весь Ирин гардероб тоже исчез. Вспомнился Коля Мидный, приведший вокзальную проститутку. В квартире явно кто-то был, воспользовавшись ключом. Ключи были у меня и у тещи. Не делая поспешных выводов, я через несколько дней поехал в Ходорив. Рассказал о пропаже вещей. Теща стала плакать.

- Ой, синку... то мене Ирини товарки намовили дати им ключа... Я не розумила, шо диеться... мени то все не потрибно... пробач, синку, я не розумила, що роблю... пробач мене...

- Мамо, вы ж знаете мене, я бы и так вам все виддав.

- Ой, знаю, синку... пробач мене, пробач...

Жалко несчастную женщину. Я обнял ее. Она заплакала, положив голову мне на грудь.

- Я би хотив взяти тильки вазу, що нам подарували на весилля, - попросил я.

- Визьми, синку, визьми, - причитала теща, доставая вазу из большой кожаной сумки.

Тесть, молча наблюдая, с укоризной смотрел на тещу. Не хотелось расставаться на такой ноте, и на приглашение тестя выпить с ним за упокой души я сразу согласился.

- Що я наробила... що я наробила... - причитала несчастная женщина, подавая на стол.

Тесть рявкнул:

- Цыць вже!

Выпив немного самогона, с горьким осадком в душе я уехал.

В свою квартиру мне возвращаться не хотелось. Муторошно себя в ней чувствовал. Продолжал ночевать у родителей и у Марика. С Наташей не виделся уже больше месяца. В начале марта, не в силах больше терпеть, я приехал к ней и предложил посидеть в кафе "Дружба". К счастью, она согласилась. Заказали бутылку белого вина, пирожные и кофе.