Дневник Марины Мнишек

“В прошлый праздничный вторник писал вам, оставшимся в Ярославле, но сомневаюсь, чтобы то письмо дошло, таким образом, снова первое письмо посылаю. Вот оно: Сегодня, даст Господь Бог, то есть в субботу, накануне дня святой Троицы,[338] я в столичном городе Москве буду, потому что теперь мы остановились только в миле от этого города. Завтра, даст Господь Бог, надеюсь быть у великого государя, а в воскресенье обещают сразу послать как в Ярославль, так и за другими пленниками, которые в разных крепостях находятся. Ибо за князем Вишневецким и за теми, кто еще находится на Белом озере, уже послано. Я получил письмо от панов послов, которого копию, по пунктам написанную, вам посылаю. Все это приняв во внимание, легко вы поймете, что потом наступит. Надежда на Бога, заступника нашего, что милосердием его скоро дождемся чаемой радости”.

Вот пункты из письма панов послов, изложенные таким образом: “Прислать изволил сам король его милость почти год тому назад нас, своих посланников, и мы, соединившись с новыми послами, после долгих переговоров с думными боярами договорились. И было решено, что великий государь изволит послать для наших дальнейших посольских переговоров с боярами за вельможным паном самим и за ее милостью дочерью его, а также за всеми панами Мнишками, которых вельможный пан возьмет с собой, тех, кого сочтет достойными находиться в столичном городе Москве. Также и ее милость, дочь вельможного пана, чтобы взяла с собою женщин тех, в которых будет нуждаться для услужения и будущего тут пребывания. Все же прочие королевские люди, наша братья, как те, которые находятся в разных отдаленных местах, так и те, которые в том месте находятся, где вельможный пан изволит быть, пусть еще останутся. Но после приезда вельможного пана, их тоже, возможно, скоро сюда препроводят, причем как там, так и в дороге будут снабжать всем необходимым. Сообщаем также, что король его милость, государь наш, с королевою ее милостью и королевичем здоров и на счастье нам в мире правит. В отчизне нашей все, по милости Божьей, благополучно. А кардинала и Старостину красноставскую и луковскую, а также остальных родственников наших, по милости Божьей, оставили мы здоровыми. Письма из Польши, как вам, так и другим, находятся при нас, а когда, даст Господь, ваша милость пан прибудете сюда, тогда они вам отданы будут. Посылаем мы всем привет. Составлено в столичном городе Москве. Дня 19 мая 1608 года”.

С тем же письмом прислана такая записка: “Как я горячо жаждал всегда увидеться с вашей милостью паном, не требуется доказательств. Но, будучи подвергнуты таким испытаниям, мы оба с трудом могли достигнуть этого. Теперь же, когда Господь Бог такое благоприятное время ниспослал нам, что видеться позволено, очень прошу к нам поспешить. Господь Бог, устроив, что встреча и свидание наши близки, скоро приведет нас к желанному берегу вольности, по своей Божьей милости, а дальше и нашего освобождения мы с радостью ожидаем. Мой Городецкий ждет также с великой радостью вельможного пана. Николай Олесницкий, каштелян малогощский”.

Дня 9. Улучшили нам пищу и кормили так, как прежде, когда рассылали из Москвы, ибо тут в Ярославле сократили довольствие на третью часть. Это теперь возместили и очень милостиво с нами обходились. И даже позволили нам прогулки по-над Волгой и на торг.

Дня 10. Пришли к нам вести, что царь посылал пана старосту луковского в полки уговаривать царя Дмитрия. Другие же говорили, что пана Юрия Плату, а третьи — что их обоих. И пана старосту из полков не отпустили, а пан Плата возвратился и должен был получить за это пожалование от царя Шуйского.

Дня 11. Пришли вести, что все бояре покинули царя Шуйского и встали в поле, и говорили, что только мир при нем остался.

Дня 13. Провезли более десяти казаков через Ярославль, обманывая мир и говоря, что это воры, которые громят и грабят.

Дня 15. Дано знать, что в столичном городе Москве начался большой мятеж, в котором сражаются между собой одни за Шуйского, а другие ни за ту, ни за другую сторону. Также и о том, что на столичный город Москву наступают вооруженные полки, берут и сжигают окрестные крепости.

Дня 16. Дано знать, что царь Дмитрий встал на том самом месте, в полутора милях от Москвы, где разбивали шатры, в которых ночевала царица; что в столичном городе Москве великая тревога, а бояре разбегаются.[339]