Дневник метаморфа

И только Тенго по-прежнему пребывала в коматозе, и я совсем не понимал, в чём причина, явно не в потере крови и не в ране, довольно быстро и без воспаления зажившей. Что-то сломалось у неё внутри, а как это починить, я и понятия не имел. Просто вылизывал, поил, жевал ей улиток, которых наловчился искать волной и собирать — всё без толку. Если честно, то даже шоковую терапию пробовал: кусал, царапал, садил на неё тупорылый пылесос и насильно удерживал, чтобы тот присосался, как вспомню — так совестно. Наверное, помог бы шокер, но тот погиб при взрыве. Что я имел? Детей, волну и морально травмированного цефалота. И тут меня осенило — а не использовать ли Бобика? Вот эту самую его способность транслировать сны?

На ночь я вытащил из Тенго зонд и переложил её так, чтобы голова уткнулась прямо в усики цефалота, подобным же образом устроился сам, и стал усиленно вспоминать, как мы вдвоём пробирались по лесу, болтая о её сородичах и постоянно прячась от хищников. Постепенно сознание спуталось и вскоре я снова оказался в своей плавучей студии: бобры лезли со всех сторон, а Тенго, с кровавой дырой в боку, умоляла ударить её шокером. Я впервые обрадовался повторению кошмара, ведь в этот раз чётко знал, что сплю.

— Тенго, — сказал как можно мягче, бросая шокер и хватая её за лапу. — Проснись пожалуйста…

— Нет времени! — твердила милая. — Ударь меня скорее!

— Тенго, всё закончилось…

— Мы в опасности!

— Больше нет опасности, ты всех убила, — пояснил. — Вообще всех! Ты молодец!

Бобровые морды исчезли, цефалот словно понял вместе с Тенго, что враги подохли, и прекратил снить атаку, успокоился и не снил ничего. В этом ничём мы с милой и зависли…

— Я всех убила, — повторила Тенго и заплакала. — Я — неправильный искритель! Нельзя так оскорблять Хранителей, дающих жизнь всему сущему! Меня не должно быть…

Так значит, причина комы крылась в психосоматике!

— Они первые напали! — с жаром возразил я. — Нечего было к нам лезть! Давай просыпайся, я тут умахался один, весь похудел…

— Я должна была их просто напугать, — рыдала Тенго, — но не смогла рассчитать сил, я ужасно виновата перед искрой, Хранителями крови и Первотворца-а-ами-и-и!!!

Увещевания с нею не работали, надо было попробовать что-то иное… Я умолк и стал думать. Выход напрашивался сам, и я со всеми подробностями представил зал суда. На главном месте возвышался крошка шаман в судейской мантии, я вообразил молоток в его лапке. На скамье подсудимых сидела понурая, рыдающая Тенго. У двери в качестве стражей порядка стояли мёртвые бобры, такие же сидели в зале. В углу застыл искорёженный цефалот. Прокурором выступал огромный курвабобер с обожжённой мордой и вытекшим глазом, в глазнице шевелились черви. Себя же я представил адвокатом в очках и с галстуком. В одной лапе я держал Карла, в другой Клару.

— Ваша честь! — сказал курвабобер, почесал за ухом и стряхнул личинку. — Подсудимая Тенго обвиняется в преднамеренном массовом убийстве бобровой колонии и геноциде взрослого населения! Обвинение требует высшей меры наказания — смертной казни. Вот красноречивые доказательства её преступления…

Он обвёл лапами вокруг себя, указывая на мёртвых бобров в разной степени разложения тел.

— Ваша честь! — вклинился я. — Моя подзащитная всего лишь защищала свой дом и потомство. Потерпевшие напали первыми!

— Вы заплыли на частную территорию бобров! — закричал прокурор.

— И никого не трогали, — парировал я. — Просто плыли по течению.

— В хищной кувшинке, пожирающей молодняк!

— В нашем до-ме! — твёрдо возразил я. — Который вы повредили. Бобик, покажи!

Цефалот растопырил изгрызенные створки. Тенго от удивления перестала плакать и только глазами хлопала.

— Ваша честь, — обратился я к судье. — Цефалот перевозил редкие виды рыб и улиток, находящихся на грани вымирания!

— Вы представляли опасность для колонии! — курвабобер злобно оскалился. — Вот свидетель обвинения… — он указал в зал.

— Клянусь говорить правду и ничего кроме правды! У меня кувшинка съела малыша прошлым летом! — вскакивая, завопила мёртвая бобрица.

— Протестую! Это была посторонняя кувшинка! — возмутился я. — Наша не ест бобров, о чём подзащитная сообщила нападавшим!

Поднялся гвалт и судья несколько раз стукнул молотком по трибуне, призывая собравшихся к тишине.

— Что вы можете сказать в своё оправдание? — спросил первошаман, поворачиваясь к милой.

— В жизни такого странного сна не смотрела, — пробормотала Тенго в полнейшей растерянности. — Я половины слов не понимаю…

— Обвинение не принимает этого факта в качестве оправдания! — взвизгнул курвабобер. — Мы требуем смертной казни!

— Ваша честь, прошу учесть наличие новорожденных детей на попечении у подзащитной!

Я высоко поднял Карла с Кларой для демонстрации присутствующим и самой Тенго. Те беспомощно дёргали лапками, словно пытались плыть. Первошаман кашлянул и встал, путаясь в огромной не по размеру мантии. Шум в зале стих, все поднялись вместе с ним.