Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918

Пятница. 22-е сентября. Сегодня с десяти до двух присутствовал на Отделе о высшем церковном управлении. Отдел был почти в полном составе своих членов, которых записано больше ста, так как предстояло принятие резолюции по вопросу об учреждении патриаршества. Сторонники и противники патриаршества мобилизовали свои силы для голосования. Вопрос об этом дебатируется уже в целом ряде заседаний Отдела, где произносятся многочисленные речи за и против. В этом заседании ярче всех была речь члена Собора от армии князя Г. Н. Трубецкого* в пользу патриаршества. Так как принята предложенная им формула перехода, то я изложу главные мысли его речи. Патриаршество, по его словам, отнюдь не находится в противоречии с началом соборности и не обусловливает неизбежности единоличного произвола, между тем как неограниченный произвол оказался на практике вполне возможным у нас именно при коллегиальном управлении Церкви. Патриарх должен быть ответственным перед Собором. Церковная жизнь на Востоке дает основание утверждать, что суетные побуждения гораздо больше присущи патриаршему Синоду и Совету, чем распоряжениям самого Патриарха. Возможно, что в скором времени нашей Церкви понадобится твердый представитель, чувствующий особую личную ответственность за внешние сношения, обязанный стоять на страже церковного достояния. Синодальное устройство проявилось как раз в православных странах, где казалось, что Церковь не от кого оберегать, но где власти иногда душили ее в объятьях опеки. Между тем, в иноверной Турции сохранилось патриаршество. Патриарху там приходилось отстаивать Церковь. В сношениях с Восточными Церквами Русская Церковь должна быть представлена равночестно, хотя бы без внешнего ее умаления. Теперь, когда ослабли узы внешней власти и блекнет обаяние и могущество России, надо обрести бодрость не во внешних устоях, а во внутренней собранности и духовной силе. Не можем мы не учитывать, что с падением власти императора, который был носителем преемственной идеи покровительства Православия на Востоке, положение наше существенно изменяется. Новые течения и направления вторглись в государственную жизнь. Самосознание православного русского народа не может больше даже и формально совпадать с самосознанием Российского государства, и с этой точки зрения требуются иные, чем прежде, представители и носители чаяний Православной России, облеченные властью и возможностию им служить. В минуты распада и уныния, когда кажется, что вся Россия превращается в груды обломков, наша задача — связать лучшие, неумирающие заветы. Пусть Церковь сама за себя стоит и борется. Вместо скипетра и короны крест и хоругвь да охранят наше святое святых. Пусть хоругвеносцем наших религиозных заветов будет русский патриарх, как символ того, что с падением царской власти не пала Святая Русь и что не отказалась она от того, что ей всего дороже в ее прошлом.

Выразителем противоположного течения был член Синода протоиерей А. П. Рождественский*, отстаивавший соборное начало управления Церкви в чистом виде, совершенно устраняя чью-либо единоличную власть.

Большинством 65 против 38 голосов принята следующая формула перехода: «Принять, как основание для будущих работ, восстановление присваиваемого первому между равными епископу сана патриарха, возглавляющего высшее церковное управление, вместе с органами этого управления подотчетными поместному церковному собору». Я голосовал принципиально за патриаршество.

Суббота. 23-е сентября. Было пленарное заседание Собора под моим председательством. Продолжалось обсуждение доклада личного состава о полномочиях. Расстрига Попович подал мне заявление об уходе из Собора, так что вопрос сам собою разрешился. Весь доклад обсуждением закончен. Отказано восьми солдатам, явившимся сверх пятнадцати избранных законным порядком, по уполномочию только без выборов от разных организаций, да еще двум туркестанским делегатам. Затем обсуждался доклад Законоучительного отдела по вопросу об обязательности преподавания Закона Божия в школах. Докладывали архиепископ Тамбовский Кирилл и протоиерей Капралов. Прочитал текст протеста Правительству*. Я хотел было провести этот вопрос, ввиду спешности и очевидности, без прений, но встретил возражения и таким образом в следующем заседании придется слушать напрасные многоглаголания.