Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918

Воскресенье. 24-е сентября. Литургию слушал в Успенском соборе, среди богомольцев. Служил архиепископ Херсонский Назарий. Служит степенно. Кстати, он добровольно увольняется от епархии и получает в управление московский Симонов монастырь*, а старец-настоятель епископ Мисаил* уходит на покой в Кирилловский монастырь моей епархии, его родной. Хор синодальный пел плохо и небрежно. С трех до шести я ходил пешком по Москве, по Замоскворечью, Остоженке и Пречистенке. Посетил своих друзей Комаровских* и у них пил чай. Какой красивый Кремль из Замоскворечья. Москва вообще, — куда красивее Петрограда! Хорошо ходить в инкогнитости. С шести до половины восьмого слушал всенощную под Сергиев день в церкви-усыпальнице Великого князя Сергия Александровича*. Что за чудная церковь! Как все располагает к молитве! С каким вкусом и любовию устроен этот храм. С восьми до половины десятого был в Епархиальном доме на лекции архиепископа Антония о патриархе Никоне*. Лекция эта была менее удачная, чем первая — о патриаршестве; и членов Собора было меньше. Архиепископ Антоний слишком идеализирует патриарха Никона, в известных, конечно, целях. Сегодня начинается всероссийская железнодорожная забастовка в качестве протеста за неудовлетворение правительством экономических требований их, которые измеряются в полтора миллиарда. Ко всем бедам еще и забастовки, самые разнообразные: и аптека, и кухарки, и телефонисты, и половые, и повара, и официанты и т. д. Психоз и только! А немец готовится нанести последний удар…

Понедельник. 25-е сентября. Утром было заседание моего Правового отдела. Вечером с пяти до двенадцати был на Отделе высшего церковного управления. По вопросу о патриаршестве настроение все обостряется. Как жаль, что я не успеваю воплощать в письмена всего происходящего на Соборе, равно как и настроения. Положительно не имел для этого времени. Целый день не бываю у себя дома. Утром в половине девятого выхожу из дому, в половине третьего прихожу и трапезую в помещении архиепископа Михаила, затем, не заходя к себе, иду к митрополиту Вениамину, пью у него чай, и в половине пятого опять идем в Епархиальный дом. И так почти каждый день. Прихожу к себе только часов в одиннадцать. Еде же при таких условиях еще что-нибудь записывать…

Среда. 27-е сентября. Утром с десяти до двух было пленарное заседание Собора. Продолжалось обсуждение вопроса об обязательности преподавания Закона Божия в школах*. Решено обратиться к правительству с соответствующим ходатайством. Вот до чего дожила Россия. Нужны еще ходатайства и доказательства обязательности обучения в школах Закона Божия…

Вечером с шести до половины десятого было совещание епископов* в помещении Московского митрополита. Началось оно моею речью о соборных настроениях и ходе работы. Я проводил ту мысль, что я не чувствую еще соборности в церковном значении этого слова; что я скорее чувствую себя на съезде; что я смотрю на этот Собор как на репетицию к Собору. Дела идут медленно. И это неудивительно: мы в течение предполагаемых двух месяцев для Собора хотим решить чуть ли не все вопросы за 200-летний период церковной истории. Народ и духовенство, не зная хотя бы технических условий соборной работы, ждут от Собора скорейшего разрешения всех вопросов.