Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918

Архиепископ Димитрий Симферопольский, грузин и председатель Грузинского отдела, обрушился на архиепископа Владимирского Сергия за то, что он летом, в качестве первоприсутствующего в Синоде, принимал грузинскую делегацию, добивавшуюся автокефалии. Теперь они насильственно ввели ее и ссылаются на обещание, данное-де им тогда Синодом. Архиепископ Димитрий, хотя и грузин, но он противник автокефалии. Речь его и обращение с запросом к архиепископу Сергию были слишком нервные. Архиепископ Сергий давал какие-то, по обыкновению, неопределенные объяснения, и что вообще нужно действовать любовию, а не личною местию. Надо заметить, что архиепископу Сергию теперь достается порядочно — и в печати, и устно — за его оппортунизм, благодаря чему он удерживался при всех течениях церковных…

Четверг. 12-е октября. С пяти до половины десятого был на своем Отделе — правовом. Туда и обратно пешком.

Пятница. 13-е октября. Утром с десяти до двух был на Отделе о высшем церковном управлении. Идут все состязания о решающих и совещательных голосах, о мнении епископов. Преосвященный Митрофан слишком нервничает, чем пользуются противники. И сегодня вечером заходит ко мне мой сосед экс-митрополит Макарий. Он почти каждый день навещает меня. Он поведал мне сегодня о своем желании быть митрополитом Сибирским, так как он привык быть в общении с паствою, да притом же этим назначением оказана была бы ему «отнятая» у него честь. Он просит меня поддержать его кандидатуру в Сибирские митрополиты. Я, конечно, обещал, когда откроется такая митрополия, что стоит в связи с учреждением Митрополичьих округов. Удивительный старец! Какова жажда деятельности! Сегодня получены сведения, что диспут Туберовского окончится не совсем благополучно. Продолжался он два дня. На второй день с девяти до двух оппонировал профессор Тареев. В своих возражениях он очень прозрачно касался профессора о. Флоренского, обобщая, впрочем, своих врагов во множественном числе. Между прочим, он назвал их «не имеющими совести». Ректор сделал ему замечание, некоторые профессора и студенты выразили протест. Священник Флоренский отказался от дальнейшего присутствия на диспуте и, сопровождаемый аплодисментами студентов, покинул зал заседания. В квартире Ректора был созван Совет, на котором постановлено было послать депутацию к Флоренскому и Тарееву, к первому — с выражением сочувствия, ко второму — с предложением публично извиниться пред Флоренским. И действительно профессор Тареев извинится, сказавши, что он не имел в виду обидеть кого-либо своими выражениями, а вообще — противное ему направление, и если профессор Флоренский усмотрел здесь личное оскорбление себе, то он просит извинения. И затем диспут кое-как был доведен до конца, хотя обоим оппонентам пришлось заявить, что в созданной одним и для другого создавшейся атмосфере уже не может быть речи о продолжении научно-спокойного разбора тем, благодаря чему из возражений священника Флоренского выпала главнейшая часть, которую он, прерванный профессором Тареевым, не успел изложить. Диспутант удостоен степени магистра богословия. Некоторые усматривают в этом опасный прецедент для автономной Академии.

Суббота. 14-е октября. Пленарное заседание Собора открылось сообщением делегации (в составе — архиепископа Кирилла, протоиерея Станиславского, Кузнецова и крестьянина Уткина), ездившей в Петроград, для ходатайства пред Временным правительством о приостановке введения в действие закона 20-го июня о передаче церковных школ в ведение министерства народного просвещения*. Министр-председатель Керенский любезно принял делегацию, заверив ее, что Правительство не питает никаких агрессивных планов в направлении Церкви. Наоборот, оно доказало свое лояльное отношение к Церкви уже самым фактом созыва Собора, который к тому же получил от правительства материальную поддержку. Правительство не верит доходящим до него слухам о контрреволюционности Собора, ибо «вкусив сладкого, не пожелают горького»*. Что же касается вопроса о церковных школах, то Временное правительство стоит на признании необходимости покончить с поддержкой конфессионального образования. Однако оно ничего не имеет против того, чтобы Православная Церковь на собственные средства развивала свою просветительную деятельность, как это, например, делается Армянской церковью*.