Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918

Четверг. 19-е октября. Пленарное заседание Собора, под моим руководительством. Продолжались «патриархальные» прения. Прели[172]*: московский протоиерей Цветков, священник Востоков, князь Е. Н. Трубецкой, профессор Фиолетов, протоиерей Бекаревич, один из крестьян*. Кроме Цветкова, все за патриаршество. Протоиерей Цветков, организатор Всероссийского съезда духовенства и мирян*, оказывается очень ограниченным, хотя дерзким и нахальным, — так по крайней мере многие отзываются о нем. Возражения его против патриаршества были самые шаблонные, вроде того, что тут есть опасность церковного абсолютизма, что соборность будет уничтожена. Речь его, пересыпаясь разного рода примерами и «экивоками», произвела ненадлежащее впечатление и, вопреки его желанию, противоположное тому, что он хотел доказать. Профессор Е. Н. Трубецкой возражал против доводов тех ораторов, которые говорят о реакционности института патриаршества. Такие понятия, как либерализм, прогрессивность, консервативность, реакционность, совершенно неприменимы к церковной жизни, где должен быть единственный критерий — вечная истина. Епископ Гермоген говорил по личному вопросу*. В Отделе он назвал Синод учреждением еретическим, — что теперь одним из ораторов было поставлено в вину. Преосвященный Гермоген подтвердил это, сказав, что он и теперь не отрекается от этих своих слов, хотя не отказывает в уважении отдельным членам Синода и в суждении о Синоде как административном органе, тут ничего нет догматического.

Пятница. 20-е октября. С пяти до девяти заседание Соборного совета у Московского митрополита. Присутствовал и Родзянко, экс-председатель Думы, в качестве одного из товарищей Председателя Собора. Обсуждались разного рода дела, и между прочим вопрос о перерыве соборных занятий, как он был решен епископским совещанием. Теперь решено сделать перерыв на месяц с 15-го декабря по 15-е января. Обратно возвращался я с Родзянко на извозчике. Возмущался Правительством, потерявшим всякий авторитет вследствие своего бессилия. «Все возлагают на меня упование. Но что я могу сделать?» Хвастун и не особенно умен. Таково мое мнение. История раскроет, какую роль он играл при перевороте*…

Суббота. 21-е. Пленарное заседание Собора. Доклад протоиерея А. П. Рождественского* о поездке по поручению Собора на Кавказский фронт — в Тифлис — с посланием от Собора к армии. Разруха армии. Сообщил он о своем свидании с тифлисским протоиереем С. Городцовым*, заключенным в тюрьму вскоре после переворота «вообще» — за то, что он русский, а не грузин-автокефалист, а также — за «приверженность к старому режиму». Собором решено послать Временному правительству заявление об освобождении протоиерея Городцова. Продолжались «патриархальные прения»*. Участвовали десять членов Собора, из которых восемь говорили за, а два — против. Между прочим единоверческий священник о. С. Шлеев доказывал, что самый плохой Патриарх будет лучше самого хорошего Синода. В лице первого могут быть воплощены такие необходимые сейчас для восстановления Церкви качества, каких не может быть у коллегии. Патриарх будет более национален, более церковен и независим от государственной власти. Защитником Синода выступил протоиерей Добронравов*. Надо правду сказать, речь его была научно содержательная, но тенденциозная, — на что и обратил внимание докладчик епископ Митрофан Астраханский. Профессор Титлинов говорил о несвоевременности восстановления патриаршества, как монархического института. Озлобление против него теперь ослабело, и поэтому он выслушан был спокойно. Но речь его не произвела впечатления.