Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918

Епископ Камчатский Нестор также во внеочередном заявлении указывает, что по русской земле начало разливаться вместе с разгулом страстей и небывалое безнаказанное кощунство. Атеисты и богохульники печатают брошюры*, смущающие простой верующий народ. Ему предлагается отказаться от старых «предрассудков», изгнать священников, церкви обратить в театры, помещения для собраний или в конюшни, а священные сосуды переделать в вещи житейского обихода. Необходима борьба с богохульством и кощунственной литературой. Затем протопресвитер Любимов сообщает о кощунстве над мощами св. Ермогена в субботу, в Успенском соборе*. В субботу, во время совершения вечерни, двое неизвестных, одетых в солдатскую форму и бывших, по-видимому, в нетрезвом виде, хотя и твердо державшихся на ногах, подошли к раке патриарха Ермогена, сбросили покровы и начали срывать одежды. Стоявшие невдалеке женщины, испугавшись кощунственного деяния, завопили, чтобы остановить преступников. На крик бросился один из священников и оттащил святотатцев от мощей. В это время с лесов в Соборе спустились живописцы-реставраторы и задержали кощунников, ругавшихся площадною бранью. По доставлении в комиссариат преступники отказались назвать себя и оказались дезертирами.

Сообщение о страшном кощунстве произвело на всех подавляющее впечатление. Многие осеняют себя крестным знамением. Подали заявление за многими подписями членов Собора о всенародном молении пред ракою св. Ермогена. Постановлено завтра, в четыре часа, помолиться всем Собором, по звону с Ивана Великого. Архиепископ Серафим призывает на борьбу с атеизмом и неверием всех верующих, все православные братства. Он предлагает Собору немедленно же мобилизовать все лучшие силы родной страны для спасения солдата, рабочего и всего народа. В противовес кощунственной литературе, убивающей душу русского человека, необходимо по всем епархиям приступить к изданию листков и брошюр, укрепляющих религиозное сознание масс и осуждающих выступления и попытки врагов Церкви Христовой. Архимандрит Матвей предлагает предать анафеме всех кощунников. Затем продолжались прения по вопросу о патриаршестве. Профессор Московского института инженерного протоиерей Попов* выступил противником патриаршества. Оратор на основании тенденциозных исторических данных из эпохи Византийской старался доказать, что патриархи не всегда были на высоте своего служения. Патриаршество не спасло Византийскую империю от падения. Было бы неосновательною мечтою, по мнению оратора, и теперь думать, что патриаршество спасет Россию. Эта речь, произнесенная слишком тягуче, и явно тенденциозная, не произвела желаемого для оратора впечатления. С горячею речью за патриаршество выступал инспектор Московской Академии архимандрит Иларион*. «Восстановить патриаршество, — говорил оратор, — в нашей власти, не восстанавливать патриаршество — не в нашей власти, ибо патриаршество есть основной закон высшего управления всякой Поместной Церкви. Из-за столкновения со светскою властью патриаршество на Руси на время погибло. В Иерусалиме есть стена плача, куда собираются правоверные евреи оплакивать былое могущество еврейского народа. У нас в Успенском соборе есть своя стена плача, — это пустое патриаршее место. Но мы верим, что скоро под звон колоколов на патриаршее место взойдет снова первоиерарх, и тогда будет великая радость и на земле, и на небе».

Князь Г. Н. Трубецкой посвятил начало своей речи памяти Ф. Д. Самарина*, по случаю годовщины со дня его кончины. «Покойный, — говорил оратор, — жил в Церкви, радовался ее радостями и глубоко скорбел ее [скорбями][173]. Его идея о живом общении епископов, клира и мирян осуществилась на Соборе». В память покойного Собор пропел «Со святыми упокой». По вопросу о патриаршестве князь Трубецкой говорил за восстановление патриаршества.

Интерес к Собору со стороны общества все более и более усиливается, так как посещаются заседания его очень многими.