Дневник написанный кем-то

Младший сержант Больтман смирно. Завидя меня он кинулся ко мне с распростёртыми объятьями. Мы жарко и трепетно обнялись с ним. Санька — это мой товарищ, дружище мой мы с ним с начала войны, да что там с войны, давно мы уже дружим с ним. Он повел меня к командному пункту. По дороге он мне рассказал, что во время штурма они прорвались через разрушенную мной с лейтенантом стену, но слишком дорого им это обошлось слишком много погибших. Но дотянули до подмоги оказалось не только авиация, но и пятая рота оперативно подключилась к наступлению. Он привел меня к командному пункту. Это была обширная зеленая палатка, с натянутым государственным гербом. Внутри во круг стола стояли офицеры.

Я вытянулся в струнку и отдал честь.

— Старший сержант Колотилов, прибыл и готов к дальнейшим указаниям.

— Вольно, вольно. Ну и шуму вы тут навели — засмеялся грузный с высокими погонами человек.

— Так точно товарищ подполковник.

— Вас даже искать не пришлось, сами пришели хехе. Ну что ж Сержант принимай указания. Видишь ли, как бы так сказать. — подполковник снял фуражку с головы. Так вышло, что во время операции, ваш непосредственный предводитель получил ранения не совместимые с жизнью. Он пал смертью храбрых, мы все это знаем. Зная его приближенных тобишь тебя и Старшего лейтенанта Вурского мы вынуждены передать полномочия Капитана Соболева кому-то из вас, но так как Вурский присмерти вы возьмете на себя данную ответственность. Вам присевается звание капитана. Обмундирование получите в скором времени. А пока Вот ознакомитесь вы должны знать. — он протянул мне листок.

Внизу под перечислением имен было жирным шрифтом написано «Сто шестьдесят девять человек убитыми, семнадцатью ранеными, четырнадцатью выжившими.» — с ужасом не осознавая прочитал я в слух.

— Цифры внушительны согласен. Вам поступит в распоряжение еще пятьдесят. Как вы понимаете битва выиграна, но война не закончена. Нужно пробиться дальше на север.

— Но как же я поведу за собой войска, я же ведь…

— Отставить, люди вас уважают, и вас всё-таки верит отечество.

— Есть отставить.

— Пока что можете быть свободны набирайтесь сил.

Выйдя из палатки мне всучили мой мундир, но уже с капитанскими погонами. Я напялил его, поверх плеч и двинулся к стене. Поднявшись по лестнице на верх. Я увидел перед собой небывалый простор разнообразия контрастов. Холоднючий и пробирающий порыв ветра вдарил мне в лицо. Облака были стянуты плотной завесой черноты. Шла легкая морось. На земле валялись трупы, ошметки кишков. Лужи были почти все мутно бурого цвета. А в дали виднелись бесконечно неизмеримые леса.

На мне все это время висела кобура. Я достал из нее пистолет. И посмотрел на него. Я вспомнил того парнишку, которого застрелил, как наслаждался его смертью. Мои губы задрожали глаза в мгновение налились слезами, дрожащей рукой я представил пистолет к виску. Передо мной крутилась и повторялась эта картина, те слова, те мольбы, я не хотел больше жить я просто не мог поверить в то что я сделал. И было я уже собирался нажать на курок, как вдруг.

— Что вы тут делаете? — неожиданно спросил меня женский голос со спины.

Я обернулся передо мной была белокурая голубоглазая красавица.

— Да так на небо смотрю- Сказал растерявшись я все еще держа пистолет у виска.

— А пистолет держите? — c улыбкой спросила она

— Ааааааа пистолет.

Я не ловко убрал его от головы

— Так это ж я голову чешу, знаете успокаивает. — Растерянно приговорил я.

Она засмеялась. Как же она была хороша. Эта ослепительная улыбка просто свела меня с ума с самого первого взгляда. Я не мог не насмотреться на нее.

— Позвольте представиться Старший Сержант Колотилов Михаил Александрович. Я по дурости своей забыл про пистолет и отдал честь прям вместе с ним опять подсадив его к голове.

Она еще пуще рассмеялась.

— А я Мария младшая из медсестер. А от чего ж вы Сержант? — она указала мне взглядом на мои капитанские пагоны.

Тут уже засмеялся я.

— Позабыл я о них совсем хаха

— Пойдемте лучше вниз, там обедец кашка. — сказала она.

— А от чего не пойти пойдемте. — ответил я.

Вот так вот я встретил свою спасительницу и, наверное, любовь всей своей жизни.

Не успел я ей многое сказать, как люблю ее, как дорожу. Сейчас и не знаю жива ли она вообще. Эх Мария, ты спасла мне жизнь. Уберегла меня от греха страшного и обрекла любить тебя вечно. Корит меня то что не знаю дойдут ли эти слова до тебя. Но знай я верну твою сестру, во чтобы это не стало верну. И обниму тебя и зацелую. Эх Мария Антонова…

***