Дневник одержимого Виагрой

Порой мне приходится видеть Афину на обложке местной газеты для взрослых. Рефлексы подсказывают мне взять экземпляр, просто для потомства, чтобы отложить его куда-нибудь на пятьдесят лет и показывать внукам: А эта… эта девушка могла бы быть вашей бабушкой». Но я сразу же слышу Стинга, плачущего по Роксане, и думаю: ну его к черту! Поскольку кому нужны напоминания, а?

ТАНЦУЮЩИЙ В ТЕМНОТЕ

Его имя появляется на моем определителе входящих звонков как Антихрист.

— Ммм-алло?

— Что это означает, что ты не выйдешь больше из дома?

— Это в действительности очень простая концепция.

— Но ты должен выходить из дома. Каким еще, черт возьми, образом ты будешь собирать материал для своих рассказов?

— А я и не собираюсь. Я просто буду писать. Ведь я не репортер.

— Ну да, конечно, но, черт, послушай, мне кажется, что ты слегка впадаешь в крайности.

— Нет, дружок, я вполне нормален. Это все, что Вне… Это и есть крайность.

— Кому-то следует побольше курить марихуану.

— Не-а. Тупит лезвие.

— Действительно, — шепчет он как раз перед тем, как я слышу, что он щелкает своей говорящей о многом зажигалкой, а затем раздается теперь уже знакомый булькающий звук. В конце концов он затягивается.

— И что, тебя заставили засунуть в штаны бутылку из-под сока?

— Ты можешь поверить? Мудаки.

— Но девушка-то все же досталась тебе.

— За кругленькую сумму.

— Не ври. Это были чаевые сутенера.

— Пусть так. Что ты хочешь?

— Еще один рассказ.

— Я не выхожу из дома.

— А тебе и не нужно.

— О?

— Нет. Сиди прямо там и печатай.

— На какую-то конкретную тему?

— Смешно, что ты спросил.

— Ничего хорошего из этого не выйдет. Что?

— А у меня есть кое-какие твои фотографии…..

— С этой гребаной бутылкой из-под сока?

Я так тебя засужу…

— Нет. Не эти фотографии. Другие. Ты извиваешься по клубной сцене, без рубашки, в синтетических штанах…..

— Ах, черт. Где ты их взял?

— Источники. Так что… я просто знаю, что здесь есть история.

— Много историй, но ни одного рассказа, который мне хотелось бы написать.

— Три тысячи слов, в любое время в течение следующих двух недель. Четыреста баков. Можешь взять их когда захочешь. Или я пошлю их тебе, так как ты больше не выходишь из дома.

— Пятьсот, если будешь использовать фотографии.

— Договорились.

— Чтоб ты сдох.

— До скорой встречи.

Нет, я не занимался бондажем, но да, танцором в бондаж-клубе действительно был. Ну а теперь, по-видимому, мне придется об этом написать. Но только после того, как мне заплатят. Я дотащился до этого ужасного офиса, забрал свои деньги (Антихрист больше не утруждал себя обещаниями больших гонораров в будущем. Ему это больше было не нужно. Он понял, что я буду писать для него рассказы и за скудную плату), и я написал рассказ.

А именно, черт его побери:

Мистер Твистер

Однажды одиноким вечером в Сан-Франциско я забрел в ночной клуб, специализировавшийся по бондажу, с желанием послушать хорошую музыку, а вышел оттуда, получив работу танцора. Мое сошествие в странный мир фетиша дает пищу для многих серьезных научных выводов в психоантропологии, в части изучения состояния человека.

А именно:

•В темноте все выглядят лучше.

•Присутствие на сцене делает вас привлекательным, даже если вы лишены этого качества.

•Женщины очень-очень отличаются от мужчин.

•Существует категория слишком возбужденных людей, гуляющих на свободе в нашем обществе.

Ночь # 1

Это была темная и ветреная ночь. Без преувеличения. Я был, как обычно, совершенно на мели. Я знал кое-кого из швейцаров «Трокадеро Трансфер» в Сан-Франциско, которые и рассказали, что музыка, которую играют там по средам ночью, совершенно отвечает моим вкусам и что с того, что это бондаж-клуб: там были очень симпатичные девушки со сложными прическами и в плотно прилегающей одежде из синтетики. И я мог попасть туда бесплатно. Бесплатно — это хорошо. Итак, я пошел в ночь, которой суждено было изменить мою жизнь навсегда (сигнал к началу драматической музыки).

Мое первое впечатление от клуба: полно дыма, лазеры и факелы. Ограждение из цепей окружает танцевальную площадку. Справа вижу девушку, раздетую до пояса и обнимающую фигуру плачущего ангела. Она позирует парню с вызывающе грязными волосами, который фотографирует ее. Затем она невозмутимо одевается снова, и оба направляются на танцевальную площадку.