Дневник одинокого копирайтера, или Media Sapiens

– Ну да. Всё равно потом налетят камеры и обеспечат картинку с места событий. – Вадим переворачивает страницу блокнота и поднимает вверх карандаш: – Вот ещё что. Мы снимать же на улице будем?

– А как ты себе представляешь съёмки в метро? – удивляется Женя. – Хочешь станцию закрыть для пассажиров?

– Нет конечно. А раз взрыв будет на улице, люди, которые не статисты, увидев дым, ломанутся обратно в метро. Там неминуемо возникнет давка. Могут затоптать друг друга. Будут жертвы. – Вадим выпячивает нижнюю губу, все замолкают.

Первым отзывается Генка:

– А как иначе, – обводит он взглядом собравшихся, – это же теракт…

– Ребята, вы понимаете, о чём говорите? – испуганно смотрит на всех Женя. – Это же пиздец. Если всё откроется, нам дадут пожизненное из-за того, что люди погибнут.

– Тьфу-тьфу, – стучит Пашка по поверхности стола, – не сглазь.

– Ты про людей? – поворачивается к нему Женя. – Если будет давка, жертв не избежать.

– Я про «всё откроется», – отворачивается Пашка.

– Жень, ну тебя на хуй. Хватит ныть. Ты всегда ноешь, типа, самый человечный. А когда в прямом эфире говорил о «судьбе Зайцева», ты не думал, что всё откроется? – Гена раздражается, встаёт, засовывает руки в карманы брюк и начинает ходить по комнате.

– Так, закончили на этом. – Я беру со стола пульт и включаю телевизор. Ставлю Первый канал и убираю звук, чтобы отвлечься от дурных мыслей хотя бы картинкой. – Переходим к «тёмнику» по СМИ. Все успели ознакомиться?

– У меня основные вопросы по пресс-конференции, – начинает Паша.

– У меня тоже. Можем её сразу в сеть транслировать, – включается Гена.

Следующие полчаса проходят в шлифовке слаженной реакции СМИ и составу участников конференции. Все настолько втянулись в тему, что даже очковавший до этого Женя яростно доказывает необходимость приглашения самых отмороженных и хамских журналистов.

– А я тебе говорю, это неважно, – спорит он с Пашкой, – да, у него всегда проблемы с аргументацией, зато он своими наглыми вопросами мёртвого разбудит.

– Послушай, он прошлый раз на прессухе по «делу Зайцева» говорил так, будто сам был очевидцем операции, надо же берега видеть, – отвечает Паша.

– Хорошая мысль, – оборачивается ко мне Генка. – Антон, а очевидцы планируются? Психи, юродивые, просто аферисты?

– Не помешало бы, – соглашаюсь я. – Может, с Горчаковой поговорить?

Все разражаются хохотом. Вдруг Вадим подбегает к телевизору и кричит:

– Смотрите, смотрите! Сон в руку!

– Чего такое? – не врубается Женя.

– Нашу ебанутую показывают! Антон, включи звук!

Он отходит от телевизора, открывая нам обзор. В углу экрана фотография Горчаковой. Я включаю звук:

– Вчера около двенадцати часов ночи, – говорит диктор, – в Москве было совершено нападение на известную правозащитницу Марину Горчакову. По словам пострадавшей, как только она вошла в собственный подъезд, двое неизвестных напали на неё и начали избивать. Горчаковой удалось вырваться и почти добежать до двери своей квартиры, на пороге которой ей был нанесён удар острым металлическим предметом, после чего пострадавшая потеряла сознание. Соседи оперативно вызвали милицию и «скорую помощь», которая доставила Горчакову в больницу, где ей была сделана операция по извлечению металлического предмета из области мягких тканей. Предмет, которым было нанесено ранение, классифицирован оперативниками, как ледоруб. Сама пострадавшая связывает это нападение со своей профессиональной правозащитной деятельностью. Это уже второе нападение на Горчакову за последние полгода. Напомним, что…»

– Блядь! – Я выключаю телевизор и швыряю пульт на пол.

– Вот это номер! – Паша встаёт, потом опять садится, потом снова встаёт.

– Я говорил, не надо с ней так, – Женя опасливо косится на Вадима.

– Мы же говорили, отпиздить несильно, чего случилось-то? – непонимающе смотрит на Вадима Генка.

– Вадим, тебе не кажется, что вы как-то… перестарались, что ли? – Я пытаюсь сообразить, что же произошло.

– Антон, это недоразумение… я… я не понимаю… Просто бред какой-то.

– Надо было с ней иначе действовать, – говорит Генка.

– Как? – злится Вадим.

– Ледоруб в жопе. Бред какой-то, – констатирует Паша.