Дневникъ паломника

Но съ каждымъ сезономъ европейскій туристъ встрчаетъ все новыя и новыя удобства, съ каждымъ годомъ уменьшаются и сокращаются трудности, а съ тмъ вмст и удовольствіе и интересъ путешествія. Пройдетъ немного лтъ и туриста станутъ упаковывать въ вату въ его собственномъ кабинет, — упакуютъ, наклеютъ ярлыкъ, отправятъ на мсто назначенія, а тамъ распакуютъ. Въ настоящее же время поздъ перевозитъ его черезъ гору Этталь въ Оберау, а изъ этой деревушки приходится хать на лошадяхъ въ долину Аммеръ, по довольно сносной дорог, на протяженіи четырехъ-пяти англійскихъ миль.

Мы прибыли на станцію Оберау въ полночь; она оказалась оживленне и шумне, чмъ въ обыкновенное время въ полдень. Маленькая гостинница была биткомъ набита туристами и паломниками, которые, какъ и хозяинъ, недоумвали, гд имъ улечься спать; еще боле недоумвали (въ этому послднему обстоятельству хозяинъ относился равнодушно), какъ имъ добраться въ Оберъ-Аммергау въ началу представленія, т. е. въ восьми утра.

Иные нанимали извощиковъ за баснословныя цны, съ тмъ, чтобы отправиться въ 5 часовъ; другіе, не доставъ извощика, ршали идти пшкомъ и приказывали усталымъ лакеямъ разбудить въ половин третьяго, и подать завтракъ ровно въ четверть третьяго утра. (Я и не зналъ, что бываютъ такіе часы утра).

Намъ посчастливилось найти нашего возницу, почтеннаго фермера, который поджидалъ насъ съ какой-то удивительной колымагой, запряженной парой сытыхъ и крпкихъ съ виду лошадей; и посл оживленной перепалки между возницей и дюжиной туристовъ, пытавшихся залзть въ колымагу подъ тмъ предлогомъ, что это омнибусъ, мы тронулись въ путь.

Мы взбирались все выше и выше, и все выше и выше громоздились мрачные утесы, облитые луннымъ свтомъ, все свжй и свжй становился воздухъ. Большею частью мы ползли шагомъ, переваливаясь съ боку на бокъ, на узкой дорог, но тамъ, гд можно было пустить лошадей вскачь, напримръ, на крутыхъ спускахъ, внезапно слдовавшихъ за какимъ нибудь длиннйшимъ и труднйшимъ подъемомъ, нашъ возница не жаллъ лошадей. Въ такія минуты путешествіе становилось не на шутку занятнымъ и всю нашу усталость какъ рукой снимало.

Чмъ круче былъ спускъ, тмъ, понятно, быстре могли мы хать. Чмъ ухабисте была дорога, тмъ ретиве мчались кони. Во время этой зды мы испытали, въ концентрированной форм, все, что можетъ испытать человкъ, перезжая черезъ каналъ въ бурную погоду, путешествуя въ тряскомъ позд и подвергшись встряск на одял, на жесткомъ узловатомъ одял съ множествомъ острыхъ узловъ и краевъ. Никогда бы я не подумалъ, что столько разнородныхъ впечатлній можно получить отъ одной единственной машины!

Приблизительно на полдорог мы миновали Этталь у входа въ долину Аммеръ. Большой блый храмъ, забравшійся такъ высоко въ пустынныя горы, знаменитое среди набожныхъ католиковъ мсто паломничества. Много столтій тому назадъ одинъ изъ древнихъ баварскихъ королей выстроилъ здсь монастырь, для чудотворной иконы Св. Двы, которая (икона) была послана ему съ неба, когда враги одолвали его въ чужой стран. Она даровала ему побду. Можетъ быть не безполезными оказались при этомъ сильныя руки и мужественныя сердца его баварскихъ вассаловъ; но эти помощники были забыты. Старая церковь и монастырь, служившій чмъ-то въ род богадльни для одряхлвшихъ рыцарей — были разрушены ударомъ молніи въ одну ужасную ночь лтъ полтораста тому назадъ; но чудотворная икона осталась невредимой и до сихъ поръ привлекаетъ богомольцевъ въ новую, и далеко не столь величественную церковь, выстроенную на мст прежней.

Монастырь, перестроенный тогда же, служитъ теперь для боле практическихъ цлей: въ качеств пивоварни.

За Этталемъ дорога сравнительно ровная, такъ что мы пустились рысью и вскор пріхали въ Оберъ-Аммергау. Огни свтились въ окошкахъ четырехугольныхъ каменныхъ домовъ, и страшныя, темныя фигуры двигались по улицамъ, хлопоча надъ приготовленіями къ великому длу, которое должно было начаться утромъ.

Нашъ возница съ трескомъ покатилъ по деревн, привтствуя каждаго встрчнаго громовымъ: «Покойной ночи!» способнымъ разбудить спящаго на разстояніи мили; во весь духъ обогнулъ съ полдюжины угловъ; влетлъ въ ворота какого-то сада и остановился у открытой двери, сквозь которую лился потокъ свта и виднлись дв рослыя, здоровенныя двушки, дочери нашего хозяина, ожидавшія его прізда. Он провели насъ въ большую уютную комнату, гд уже поджидалъ насъ аппетитный ужинъ, состоявшій изъ телятины (въ Германіи кажется почти исключительно питаются телятиной) и бутылки благо вина. При обыкновенныхъ обстоятельствахъ я бы побоялся, что подобный ужинъ возбудитъ охоту скоре къ движенію и дятельности въ теченіе остающихся намъ шести часовъ, чмъ ко сну; но теперь я чувствовалъ, что потребуется по меньшей мр барабанъ, дабы разбудить меня черезъ пять секундъ посл того какъ я опущу голову на подушку, или на то, что называется подушкой въ Германіи; въ виду этого я не сталъ церемониться.