Дневникъ паломника

Простонародье гораздо интереснѣе высшаго общества. Дамы и джентльмены до безобразія одинаковы во всѣхъ странахъ. Въ высшихъ сословіяхъ міра такъ мало индивидуальности, самобытности. Всѣ на одинъ покрой; каждый говоритъ какъ другіе, думаетъ и дѣйствуетъ какъ другіе, и глядитъ какъ другіе. Мы, господа, только играемъ въ жизнь. Для этой игры установлены свои правила и законы, которыхъ нельзя нарушать.

Наши неписанные уставы указываютъ намъ, что дѣлать и что говорить при каждомъ оборотѣ этого безсмысленнаго спорта.

Для тѣхъ, кто копошится у подножія соціальной пирамиды, кто упирается ногами въ землю, природа не любопытный предметъ изученія или созерцанія, а живая сила, которой необходимо повиноваться. Они стоятъ лицомъ къ лицу съ голой неподкрашенной жизнью и борятся съ нею въ темнотѣ; и, какъ ангелъ, боровшійся съ Іаковомъ, она кладетъ на нихъ свою печать.

Есть только одинъ типъ джентльмена. Есть пятьсотъ типовъ мужчинъ и женщинъ. Вотъ почему я всегда предпочитаю мѣста, гдѣ собирается простонародье, шикарнымъ ресторанамъ. Я постоянно объясняю это моимъ друзьямъ, которые упрекаютъ меня за низкіе вкусы.

Я способенъ проводить цѣлые часы за кружкой пива, съ трубкой въ зубахъ, глядя, какъ кипитъ и бурлитъ жизнь внутри и снаружи этихъ старыхъ пивныхъ. Смуглые крестьянскіе парни являются сюда съ своими зазнобами, угощать ихъ мюнхенскимъ нектаромъ. Какъ они веселятся! Какія шуточки отпускаютъ! Какъ раскатисто хохочутъ, какъ орутъ и поютъ. За сосѣднимъ столикомъ четверо стариковъ играютъ въ карты. Какія характерныя лица! Одинъ веселый, подвижной, живчикъ. Какъ прыгаютъ его глаза! Вы можете прочесть каждую мысль на его лицѣ. Вы знаете, когда онъ, съ торжествующимъ восклицаніемъ, прихлопнетъ королемъ даму. Его сосѣдъ спокоенъ, сдержанъ, смотритъ быкомъ, но увѣренно. Игра подвигается въ концу, вы слѣдите за нимъ и ждете, когда онъ пуститъ въ ходъ крупныя карты. Безъ сомнѣнія онъ приберегъ ихъ въ концу. Онъ долженъ выиграть. Побѣда написана на его лицѣ. Нѣтъ! онъ проигралъ. Самая крупныя карта у него оказалась семерка. Всѣ съ удивленіемъ оборачиваются на него. Онъ смѣется… Хитрая бестія! его не оставишь въ дуракахъ, развѣ только въ карточной игрѣ. Этотъ не проболтается.

Напротивъ игроковъ злющая съ виду старуха требуетъ сосисекъ и, получивъ требуемое, становится еще злѣе. Она огрызается на каждаго, кто ни пройдетъ, съ такимъ злобнымъ выраженіемъ, что вчуже страшно становится. Является откуда-то собачонка, садится противъ старухи и скалитъ на нее зубы. Старуха, съ тѣмъ же выраженіемъ дикой ненависти во всему живому, начинаетъ кормить собаченку сосисками, глядя на нее съ такой сосредоточенной злобой, что вы удивляетесь, какъ у той не застрянетъ кусокъ въ горлѣ. Въ уголку высокая пожилая женщина говоритъ безъ умолку, обращаясь въ мужчинѣ, который упорно молчитъ, сосредоточенно прихлебывая пиво. Очевидно, онъ можетъ выносить ея разговоръ лишь до тѣхъ поръ, пока передъ нимъ стоитъ кружка пива. Онъ для того и привелъ ее сюда, чтобы дать ей выболтаться. Боже! какъ она говоритъ! Безъ выраженія, безъ интонацій… ея рѣчь журчитъ, журчитъ, журчитъ, какъ неумолчный потовъ. Четверо подмастерьевъ входятъ, стуча тяжелыми сапогами, усаживаются за грубымъ деревяннымъ столомъ и требуютъ пива. Они галдятъ, поютъ, хохочутъ, обвивъ рукой талію ко всему равнодушной фрейленъ.

Почти вся молодежь здѣсь хохочетъ — глядя въ лицо жизни. Старики же болтаютъ, вспоминая о ней.

Какую чудную картину можно бы было написать, срисовавъ эти старыя, заскорузлыя лица, воспроизведя все, что читаетъ въ нихъ внимательный наблюдатель, все трагическое и комическое, что написала жизнь — великій драматургъ — на этой загорѣлой кожѣ! Радости и горести, низменныя надежды и опасенія, мелкое себялюбіе и великое самоотверженіе положили свою печать на эти старыя морщинистыя лица. Хитрость и добродушіе окружили лучистыми морщинками эти выцвѣтшіе глава. Жадность провела глубокія впадины у безкровныхъ губъ, которыя такъ часто стискивались въ молчаливомъ героизмѣ.

Воскресенье 25 (продолженіе)

Мы обѣдаемъ. — Странное блюдо. — «Хандра овладѣваетъ мною». — Нѣмецкая сигара. — Прекраснѣйшая спичка въ Европѣ. — Какъ легко потерять друга въ особенности на Мюнхенскомъ вокзалѣ. — Жертва судьбы. — Роковой указатель. — Въ горахъ. — Принцъ и нищій. — Современный романъ. — Прибытіе въ Оберау. — Мудрые и неразумные пилигримы. — Занятная поѣздка. — Этталь и его монастырь. — Мы достигаемъ цѣли нашихъ странствій.

Къ часу дня мы вернулись въ ресторанъ обѣдать. Нѣмцы всегда обѣдаютъ около полудня — и плотно обѣдаютъ. Въ отеляхъ, посѣщаемыхъ туристами, table d'hôte въ теченіе сезона назначается въ 6–7 часовъ, но это только уступка иностранцамъ.

Я упоминаю о нашемъ обѣдѣ не потому, что считаю это событіе особенно интереснымъ для читателя, а въ видахъ предостереженія моихъ соотечественниковъ, которымъ случится путешествовать по Германіи, противъ излишняго довѣрія къ липтаускому сыру.