Дневник Пита (СИ)

Когда она накричала на Эффи и выбежала из поезда, я решился поставить в точки над «и». Этот короткий диалог вселил в меня надежду. Неужели мы стали друзьями? В душе сразу посветлело. Меня радовал любой прогресс в наших отношениях. Она улыбалась мне, и так приятно было разговаривать с ней не о вопросах жизни и смерти, как на арене, а о простых вещах, о которых разговаривают обычные подростки. Теперь временами в наших отношениях проскальзывала дружеская нежность. И я старался не надеяться, что она может перерасти во что-то большее. Да и причины так думать, увы, не было. Несмотря на то, что порой в глазах ее я видел дружескую сердечность и признательность, она избегала меня, будто я прокаженный. Я чувствовал, что я олицетворяю один из прутьев ее клетки, но не понимал всю драматичность этого.

Ночами я боялся спать. До последнего я рисовал либо бродил по поезду, пока уже не валился с ног. Однажды я стоял недалеко от купе Китнисс. До меня стали доноситься слабые вскрики. Когда я понял, что кричит Китнисс, я побежал в ее купе, опасаясь, что с ней что-то случилось. Мои глаза наполнились болью и жалостью при виде открывшегося зрелища. Китнисс, хрупкая и беззащитная в борьбе со своими кошмарами, металась на смятой постели. Одеяло и подушка полулежали на полу. На шелковых простынях перекручивалась будто в конвульсиях растрепанная черная коса, лицо в слезах, губы что-то шепчут. Я бросился к ней, чтобы вырвать ее из кошмара. Она никак не могла проснуться, видимо действие снотворного. Я уже начал паниковать, когда она открыла глаза, испуганно огляделась вокруг и крепко вжалась в меня, как маленький ребенок. Потом она долго плакала на моей груди, а я досадовал, что не знал, чем успокоить ее. Спустя время она видимо полностью осознала, что в безопасности и начала успокаиваться. Я поправил ей постель, уложил и уже хотел уходить, как она схватила мою руку и попросила остаться.

В душе я снова был счастлив. Я был так счастлив, что нужен ей, что могу защищать ее и, конечно, быть с ней рядом, держать ее в объятьях! Может, отец прав, и она со временем оценит меня, а возможно и полюбит?.. Нет, не надо сейчас думать о возможном, надо наслаждаться реальным.

Ее голова покоилась на моей руке, Китнисс прижалась лицом к моей груди, мы обнимали друг друга также крепко, как на арене. Я едва заметно целовал ее волосы и вдыхал их аромат. Первое волнение и удивление прошло, я почувствовал спокойствие, умиротворение и, наконец, заснул. Вместо жутких снов, в которых Китнисс разрывают переродки и насмерть закусывают осы, я видел свои грезы: мы гуляем по 12-му, и нет никаких Голодных игр, никакого Капитолия, только мы, идущие вперед.

Наша первая остановка – дистрикт 11. Китнисс удручена. Я знаю, что для нее смерти Руты и Цепа были особенно тяжелыми. Она пытается написать слова для выступления, но лучше уж я сам все скажу. Да и Хеймитч говорит ей, что так будет лучше. Мне хочется сделать что-то особенное, хочется выразить благодарность не только словами, но и делами. И тут приходит мысль поделиться выигрышем с семьями погибших трибутов. Сейчас у нас есть все возможности помогать людям, и Китнисс будет довольна.

Но все идет не так, все идет совсем не так… Я что-то сделал. Люди на волоске от бунта. Что я натворил? Пока Хеймитч ведет нас наверх в какой-то закуток, я лихорадочно вспоминаю, что произошло на площади, складываю воедино всю картину последних событий, и тут во мне вспыхивает небывалая злость. Недоверие! Можно сказать предательство! И опять эти двое в сговоре. Какого черта! Как ты могла, Китнисс? Зачем ты так со мной?

Я вдруг чувствую себя последним идиотом. Пока Китнисс решала вопросы жизни и смерти, я бегал за ней со своими израненными чувствами, с головой, забитой мыслями о ней одной. Я возненавидел свою любовь, которая закрыла от меня пеленой все происходящее вокруг. Не будь я таким олухом, давно бы догадался, что Капитолий не дал бы нам двоим выиграть просто так. И у меня совсем нет времени все это обдумать и взвесить. Через пару часов будет торжественный прием, а я все еще ужасно зол на Китнисс.

- Тебе не стоило так кричать на нее, - я вздрагиваю от хрипловатого голоса Хеймитча за спиной. – Она всего лишь следовала моим указаниям.

Я вздыхаю. Злость потихоньку выходит с этим вздохом.

- Ладно, пора идти, - тихо говорю я.

- Пит, - Хеймитч подходит ближе. – Игры продолжаются, так что держитесь вместе.