Дневник плавания с Берингом к берегам Америки. 1741-1742

15 сентября нас ободрил хороший день. В полдень мы снова увидели долгожданное солнце. К вечеру необычная прохлада усилила наши надежды на приход северного ветра, поскольку нам удалось с пяти часов утра при северо- западном ветре постепенно вернуться на намеченный курс, что случилось бы также, если бы мы находились на несколько градусов южнее или на двадцать миль дальше в открытом море, где, как они пытались себя убедить, мы якобы находились. Но на самом деле мы снова были под прикрытием земли, чему, однако, никто не поверил, хотя к вечеру сова, прилетевшая с берега, в течение получаса летала вокруг нашего судна, как и множество речных чаек[153]. К вечеру показались несколько резвящихся морских свиней. Они продолжали свою игру четверть часа и породили у нас две мысли: во-первых, что мы все-таки находимся близ земли и, во-вторых, что шторм неизбежен, потому что эти животные особо сигнализируют об изменениях на море и именно поэтому подвержены такой игре.

В полночь 16 сентября задул юго-восточный ветер, продолжавшийся до девяти часов, но затем он внезапно сменил направление на западное, затем на северное, а оттуда снова вернулся на запад, и примерно до трех часов пополудни, когда начался дождь, ветер оставался юго-юго-западным. Однако до полудня мы ушли с этим ветром так далеко вперед, что в двенадцать часов определили, что находимся в 240 милях от Авачи. Это была наша первая игра с юго-восточным ветром; позднее мы встречали его столь часто и столь хорошо с ним познакомились, что узнавали его выходки загодя. Днем мы видели очень много водорослей, плывших навстречу нашему судну с севера, такие же большие охапки, что и 2 августа и позднее, когда мы шли вдоль американских островов и между ними.

17 сентября дули свирепые и в то же время очень переменчивые ветра. Однако по большей части ветер оставался NWtW. В полдень мы определили, что находимся в 234 милях от Авачи. В этот день мы постоянно видели птиц, летевших с севера на запад.

18 сентября шли ливни, ветер был ZWtZ. В полдень мы находились в 229 милях от Авачи. На закате я наблюдал целые стаи небольших куликов и других наземных птиц, летящих с севера на запад.

19 сентября мы наслаждались ясной погодой, хотя было довольно холодно. Дул ветер с NWtW. В полдень мы были в 226 милях от Авачи и в разное время видели морского бобра, или морскую выдру.

20 сентября ветер и погода были такими же, как и накануне. Ночью ветер полностью стих.

21 сентября мы радовались очень приятной погоде и постоянному солнцу; в то же время море было спокойнее, чем все предыдущие два месяца. К вечеру во второй раз задул юго-восточный ветер, который, однако, в час пополуночи переменился на NWtW.

22 сентября стояла очень приятная погода, дул ветер NWtN.

23 сентября штормило весь день и всю ночь, и мы плыли на север при юго-западном ветре. Вечером умер второй человек на нашем судне, гренадер Третьяков[154].

24 сентября большую часть дня было облачно. К вечеру, к величайшему своему ужасу и потрясению, мы увидели землю, лежавшую перед нами под 51-м градусом. Большую землю и высокие горы, покрытые снегом, мы увидели на расстоянии от шести до восьми миль, но многочисленные острова были всего в трех-четырех милях от нас[155]. Мы взяли пеленг суши, но, поскольку слишком приблизились к ней, слишком далеко ушли на север и при юго-западном ветре плыли прямо на нее, не будучи в состоянии обогнуть ее с юга, нам пришлось быстро повернуть обратно в море на восток. В этом не было бы необходимости, если бы мы вняли всем признакам того, что идем поблизости от земли, которые давно появились в таком изобилии, и если бы мы пошли дальше на юг. Теперь же неудачное предложение мастера Хитрова пойти еще дальше на север, к нашему несчастью, было почти одобрено этим утром, потому что он воображал, что земля простирается прямо на запад по 56-му градусу, а также думал, что мы уже в открытом море. Величайшей удачей было то, что мы увидели землю еще днем и до начала разыгравшегося вскоре шторма; в противном случае мы, конечно, наткнулись бы на землю ночью, или против нашей воли нас снесло бы юго-восточным ветром и без всякого шанса на спасение разбило бы вдребезги, выбросив на берег.

В таком смятении мы случайно услышали странную вещь: офицеры начали говорить, что, по нашему счислению, именно в этом месте мы потеряли капитана Чирикова. Тогда, плывя во второй раз на юг и только что пережив шторм, мы услышали от людей, что на севере видна земля, чему в то время мы не поверили и потому потеряли верный путь, как я уже писал. Без сомнения, капитан Чириков высаживался здесь на берег. Это обстоятельство я уже упоминал в начале настоящего рассказа[156].