Дневник полковника Макогонова

Когда пришлось Вадику убить первый раз, он не переживал. На войне убийство совсем другое. Бой. Смерть. Все это как-то обыденно. Не терзался он душой. Только подумал тогда первый раз, когда стоял над умирающим «духом», что не сразу человек умирает, а еще некоторое время корчится в конвульсиях, вдыхает и выхаркивает воздух вперемешку с кровью. Потом стекленеют глаза. О своей смерти не думал. Перестал смотреть в лица убитых. «Хороший “дух” — мертвый “дух”».

Фикса решил разведать обстановку. До хребта было метров сто, не больше. Сильно дуло. Шумел лес. Вышел на опушку. И замер на месте… Близко, метрах в двадцати, видит человека. Паренек молодой, с выбритым затылком сидит на краю обрыва, ветками камуфлирует панаму. Рядом РПГ с заряженной гранатой, автомат. Фикса напрягся, понимая, что решение, которое он примет в данную секунду должно быть единственно верным. Идти на контакт или нет?.. Фикса взял паренька на мушку, но прежде чем выстрелить, огляделся. Понял, что «душок» не один. Не может быть такого, чтобы сидел паренек этот и ковырял в носу от нечего делать, типа, пришел подышать свежим воздухом. Значит, если будет шум, то пацаны не успеют занять позиции для атаки, а значит, будут находиться в невыгодном положении. Если вальнуть «душка» бесшумной винтовкой, то можно будет выиграть время. Фикса навел мушку на затылок. Подуло. В это самое время паренька окликнули. Тот стал переговариваться с кем-то, кто был ниже и правее по склону. Фикса почти не дышал. Он понимал, что внезапности ему не добиться, значит, нужно отойти. Ветер, ветерок, спасибо тебе, дружище: шумит лес, качаются стволы — шумно, шумно в лесу. Может, это восходящие потоки сошли с небес и спели солдату с позывным Фикса добрую песню.

Фикса тихо отполз, добрался до своих. Быстро объяснил ситуацию. Связь барахлила. Не смогли связаться с энером.

— Пацаны, там бойки. Надо идти на контакт. Наши услышат, подскочат. Вариантов нет. Душка в панаме попробуем взять живым. Сделаем имитацию, что нас много. На крайняк, покусаемся и свалим. Работаем.

Работаем, ответили пацаны.

Фикса подполз. Перенек также сидел на краю обрыва. Метров пятнадцать до него.

— Руки в гору, лежать, стреляю! — рявкнул Феликс. Но не тут-то было. Если бы «душок» замешкался, хоть на секунду, то взяли бы его теплым. Но этот, бритый в панаме, сразу, не раздумывая, нырнул головой вниз с обрыва.

И началось.

«Духов» оказалось много. Забили по ним сразу с двух пулеметов, десяток автоматных стволов заработали по разведчикам. Бойцы отстреливались отчаянно. Перекатывались. Фикса бил одиночными прицельно. Наш пулемет свирепо гавкал. С криками «Аллах акбар!» бойки пытались навалиться психически. Не вышло. Отошли. Потом снова забили по ним со всех свтолов — головы не поднять.

«Время, время», — понимал Фикса. Нужно тянуть время. Свои уже в курсе — услышали стрельбу. Значит, Макогонов уже на броне, и катятся теперь «бардаки» на выручку. За полтораста метров спешатся Макогоновские группы, станут идти тайно по лесу. Станут обходить Фиксовы растяжки — знают солдаты, что Фикса минер классный.

Десять минут идет бой. Долго. Пятнадцать минут. Очень долго!.. Стали зажимать разведку, стали обходить с флангов. Бабахнуло. Взвыли. Растяжка «духов» накрыла. Откатываются Фикса с группой. Двадцать пять минут. Невыносимо долго идет бой в горах! Оттеснили их чуть не к самому обрыву.

И вдруг…

Покосило ветки, затрещали простреленные стволы деревьев, рухнули под крупным калибром тонкие березы.

КПВТ!

Фикса дает своим отмашку, чтобы прижались к земле. Но народ уже врос в материк. Чуть свои не зацепили, твою мать! Тридцать минут боя. Час уже воюют. Да где же свои-то!! Страшно невыносимо биться в окружении. Секунды боя кажутся вечностью. Час боя кажется мгновением.

На самом деле минуты через четыре после первых выстрелов подлетели БРДМ к месту боя. Лодочник вперед-назад работает: остановится, катнется, снова остановится. КПВТ заработал по брустверу. Стрельнули по «бардаку» из гранатомета — не попали. Еще два раза стрельнули. Все мимо.

Потом Вадику сказали, что всего того боя было не более десяти минут. Он не поверил. Говорили все в один голос, а он не верил. «Час мы воевали в окружении! Час не меньше», — спорил Вадик до иступления. А ему упрямо долбят: семь минут всего, семь.

Подошла основные силы во главе с Тимохой. Встретились с группой Фиксы, открыли плотный огонь по отступающим «духам».

Бойки побросали гранатометы, чухнули в глубь «зеленки».

Фикса в горячке боя кричит Тимохе:

— Преследуем! Я точняк видел, двоих подвалили. Кровь там, бинты.

Тимоха в рацию.

— Сотый, есть добро на преследование?

Хрустнула привычно в рации по-макогоновски.

— Отставить. Оставаться на позициях.

Фикса перезарядил винтовку. По сторонам глазами шарит.

— Бля, магазин от ВАЛа просрал. Так идем на контакт?

Тимоха показывает на щеку.

— Фикса, у тебя кровь. Цапнуло.

Вадик провел рукой. Вдруг присел. Затрясло его слегка. Он смотрит на ладонь, кровь на ладони.

— Цапнуло. Ага.