Дневник. Поздние записи

Банкет проходил в шикарном ресторане. Позолоченные канделябры и хрустальные люстры разбрасывали танцующие блики. Было невероятно красиво. Волшебно. К тому же играл живой камерный оркестр, потом появилась ведущая, которой, видно, очень понравился Алекс, и она начала доставать нечастных свидетелей конкурсами. Ненавижу конкурсы. Алекс, кажется, со мной был согласен, а потому в один прекрасный момент мы просто сбежали с ним и уселись в баре.

— Я буду виски, стопки четыре. Что будешь?

— Я не пью, — зачем-то напомнила я.

— Ну хоть минералки за компанию возьми что ли. В одиночестве напиваться совсем не интересно.

— Ты собираешься напиться? А ну гони ключи от машины.

Он хмыкнул и протянул мне их. Я улыбнулась и спрятала их в клатч.

— Мне минералки с лимоном.

Пока нам несли заказанное, Алекс смотрел на меня. От неловкости я даже покраснела. Внезапно он потянул к себе локон моих волос, разворачивая искусственно завитую кудряшку, а затем отпустил, и тот пружинкой запрыгал почти перед глазами.

— Эй, не смей портить мою прическу. Ты хоть представляешь как трудно завивать мои волосы? — зафыркала я, окончательно смутившись.

— Да? А я в детстве был кудрявым.

— Серьезно?! — воскликнула я и рассмеялась.

— Ага.

Внезапно я подумала, на кого же будет похож наш ребенок? Господи, пусть бы лучше на него. Я, конечно, не страшная, но если его гены пропадут, это будет преступлением против человечества. И пока я представляла кудрявое синеглазое маленькое чудо, даже ухитрилась пропустить момент, когда нам принесли выпивку. А Алекс нет, и после второй он вдруг как ляпнет:

— Переезжай ко мне.

— Что? — Я была, мягко говоря, в шоке.

— Переезжай ко мне. Я хочу с тобой жить.

Вот именно сейчас, когда я намеревалась собрать вещи и уехать за границу, так и не дождавшись у моря погоды, и не решив что еще могу сделать в своей ситуации, он дает мне чуть ли не карт-бланш. Несколько минут я смотрела на него. Я могла бы открыть рот и все ему рассказать. Я даже почти это сделала. А потом вспомнила его слова о том, что оплодотворенная яйцеклетка никого еще счастливым не сделала. Он просто не понимал, какой это восторг. Ему не были рады ни отец, ни мать. Напротив, он всю жизнь сам был обузой и не верил в брак, в детей. Он не верил, что новая жизнь — это чудо, он не верил, что это настоящее счастье, что это подарок. А потом у меня в животе что-то заныло, именно там, куда попала пуля… И я вспомнила, что хочу жить. И жить я буду не одна. Я вынуждена отказаться от Алекса, но, строго говоря, он никогда мне и не принадлежал без остатка, всегда что-то пытался сохранить для себя, скрыть… он верил, что это для моего же блага. Пора сыграть по его правилам. Я ничего ему не скажу. Для его блага. И для своего.

И я нацепила на лицо насквозь фальшивую виноватую улыбку.

— Алекс. Я понимаю, сегодня прекрасная атмосфера праздника и счастья, а ты немало выпил. Так что давай вернемся к этому разговору…

— К черту все, — воскликнул он. — Я хочу тебя. Сейчас и всегда. — И сказано это было совсем не в пошлом контексте. — Переезжай ко мне. Мы уедем в тот домик, тебе же там нравится, правда? Я хочу жить с тобой там. Я хочу, чтобы все было как в те пять дней, я…

— Черт возьми, да ты хоть представляешь что это такое — жить вместе? С кем ты жил? — ощетинилась я. — Это не секс-секс-секс, а разбросанные сумки и полотенца, раздражающие мелочи, это ни хрена не романтично. А ты фанат синих ленточек и чулков с подвязками. Ты хранишь около кровати мою фотографию, но тебе и в голову не приходило предложить мне зубную щетку у тебя оставить! Как только ты увидишь, что я брови выщипываю, ты сбежишь в ту же секунду.

— Когда твой отец умер…

— Ты ни разу ко мне даже не притронулся.

Он вздрогнул и отклонился назад, повернулся к бармену и показал два пальца, чтобы повторил заказ. И я тоже залпом выпила свою минералку, потому что чувствовала себя стервой, ужасной неблагодарной лживой дрянью.

— Хорошо. Значит начнем с зубной щетки. Хочешь завтра вместе сходим и выберем тебе ее?

Я аж поперхнулась. Это был провал по всем фронтам.

— Алекс. — Я обхватила руками его лицо и нежно коснулась губами его губ. — Я ни в коем случае не хочу тебя обидеть или уйти, нет, ничего подобного. Я в восторге от наших отношений, и я тебя безумно люблю, но сначала протрезвей, вспомни о Сергее и его полном восторге от моей персоны. В общем со щеткой-то проблем нет, но есть нечто куда как посерьезнее. Обдумай все еще разок.

А он не отпустил меня, схватил и поцеловал, заставляя причины для отказа таять подобно апрельскому снегу.

— Ты помнишь, когда мы еще детьми были, мы почти жили вместе и об этом мечтали? — шептал он, задыхаясь. И я задыхалась вместе с ним. — Тебе же хорошо со мной, ты спишь со мной, ты любишь меня, ты хранишь мириады моих фотографий. И я уверен, что ты именно та, кто мне нужен. Карина, пожалуйста, ты сможем, мы разберемся. С каких пор ты перестала в меня верить?

— С тех, когда ты сказал, что для тебя наркотики важнее меня. И я не вижу, что поменялось с тех пор.