Дневник призывателя

Я подошел чуть ближе и взглянул на бумаги, лежавшие перед ним. Что то интересное? С альбомного листа на меня смотрела девушка в кроличьей маске. Я чертыхнулся и невольно потянулся к ней, но тут же отдёрнул руку, точно обжегся.

Перед глазами темная бурлящая река вспыхнула синим пламенем.

– Вот ты, – Николай указал на меня. – Явно знаешь больше остальных.

Он говорил что-то еще, но я его не слушал. Смотрел на рисунок и не мог успокоить дыхание. Сердце билось чаще, будто собиралось вырваться из груди.

– Кто это? Кого вы нарисовали? – с усилием воли выдавил я.

– Саш…? – Соха положил ладонь мне на плечо и обеспокоено заглянул в лицо. Тоша тоже смотрел на меня с тревогой. В их глазах я видел свое отражение. А потом человека в маске. Миг и из их глаз на меня взирает лисица, облитая чем-то вязким.

– А, это? – вновь глянул на работу Николай так, словно впервые ее увидел. – Положили сюда не так давно девчонку – самоубийцу. Ходит, как призрак, носится со своей маской, как с писаной торбой. Вот только она уже давно не в своем теле. Она в свите того самого…– он понизил голос. – Того, о ком лучше не знать.

Кто он? И как это в свите? Она живая или нет?

Подумал немного и добавил уже нормальным голосом:

– А ты собственно чего всполошился?

– Я видел ее… В теневом метро. И у себя дома, – мой голос дрогнул.

– Ничего не понимаю, – встряхнулся Николай. – Давайте выкладывайте по порядку, а то мы так долго это все будем мусолить. А мы тут не книгу пишем, чтобы витиевато разглагольствовать и разливаться мыслями по древу. По короче описывайте свой «дуб».

Я вздохнул. Как рассказать так, чтобы никоим образом не упомянуть Верочку?

Так, надо собраться с мыслями. Зажмурился на миг и выпустил воздух сквозь сжатые зубы. А тем временем рассказ начал Ларс. Все же так действительно правильно, ведь именно он поймал бескрылую Ашраи. Далее подхватил Тоша, пересказывая то, что с ним случилось, когда он жил в старом доме, и то, что он увидел из-за музыки фейри. Постепенно очередь дошла и до меня.

Как говориться начали за здравие, а закончили за упокой.

Когда же все началось? С чего? С Ашраи? С Тошиной подруги? Или раньше? Тетя Агата, бабушка, мужчина с фотографии. Все же началось гораздо раньше, да?

Я говорил, а перед глазами у меня вновь всплывал облик Верочки.

Она такая прекрасно-нежная, словно маленькая птичка, и в то же время пугающая, как старая забытая ребенком кукла. Раскуроченная грудная клетка, заляпанное кровью светлое платье и пересохшие губы, шепчущие мое имя. Может она звала кого-то другого? Все же имя не уникально. Но внутренне я понимал, что она обращалась ко мне.

– Сашенька… Я никому не скажу. Почему ты пожертвовал мной?

– Как нехорошо… – проговорил Николай и замолчал, сжав виски руками.

Мы нерешительно смотрели на него и ждали, что же он скажет. А он встряхнулся, тут же схватил карандаш и что-то накидал. Фейри без крыльев, кошачью маску и глаза. Глаза того человека. Скомкал лист и запустил его в угол комнатушки.

– Я писал истории… – медленно проговорил Николай, словно шлифовал каждое слово перед тем, как позволить ему сорваться. – О том, что видел. О том, что знал. Рисовал, чтобы не забыть. Все тут, – он похлопал по кровати. – Под ней. Все, что я считал прошлым. А сейчас я узнаю, что он снова… – он поник и затрясся, точно его бил озноб. – Тут! Черт. Он вернулся… Я так надеялся, что он исчез навсегда! Что же ему надо?

Я непонимающе хмурился, Тоша зашел мне за спину, его пугал наш новый знакомый. Но мы сами напросились.

– О ком вы? – не выдержал Ларс. Его явно раздражало то, что он ничего не понимает.

– О продавце кошмаров, – Николай резко вскинул голову, заставив нас отпрянуть. Его глаза были дикими. Нечеловеческими. – О монстре в человеческой шкуре. О том, о ком лучше вовсе не знать.

– Нам кажется уже поздно играть в неведенье, – заметил я.

– Есть такое, – вновь рассмеялся Николай. – Вам уже от него не скрыться. Он никогда не отпускает свою добычу. Особенно призывателя, – в меня вновь тыкнули.

– И что он собой представляет? – напрягся Соха. Все же он один истинный охотник, собранный и заинтересованный во всем этом.

– Кто такой призыватель? – насторожился я. Так меня еще не называли. – И зачем он ему?

– Игра. Призыватель – это тот, кто совершает призыв. Точнее тот, кто на это способен. Вот ты, как раз один из них, – пациент серьезно оглядел меня. – Я это чувствую, как и он. А вот что он такое… Этого никто не знает, – растянул губы в ухмылке Николай. – Он меняет тела, как ему вздумается. Подселяется, примеряет чужую жизнь и уничтожает ее.