Дневник пропавшей Примроуз

Поначалу в записях не было ничего странного. Примроуз писала, что в школе ей нравится мальчик Мэтью, но иногда он выводит её из себя.

«Немного похоже на Гарольда», – усмехнувшись, подумала Авелина.

Потом выяснилось, что Примроуз поругалась с мамой из-за новых джинсов, её младший брат Кевин – сущее наказание, а она ходила в кино на «Охотников за привидениями» и так смеялась, что «чуть не описалась».

Зевнув, Авелина потёрла глаза. Но когда она уже дочитывала страницу, последнее предложение привлекло её внимание, словно было написано огненными буквами.

Купила сегодня новую книгу про призраков в Дорсете и Корнуолле. Выглядит жутковато. Сегодня ночью хочу начать читать. Надеюсь, там есть что-нибудь про Мальмут!

Вот оно.

Как раз то, что она искала. В нетерпении Авелина наискосок прочитала следующий абзац, где говорилось в основном про повседневные дела. Но зато на следующей странице Примроуз снова написала о книге.

Привет, Дневник! Вчера вечером я закончила ту книжку про призраков, я тебе о ней рассказывала. Книга супер, и я знаю многие из тех мест, о которых в ней говорится. И теперь мне очень хочется пойти туда и посмотреть. Только не в одиночку. Мне не понравилась только одна история, последняя. В ней рассказывается как раз про Мальмут, и жуть как страшно. Я весь день о ней думала. А самое странное случилось, когда я шла домой из школы. Мне показалось, что я видела кого-то в окне моей спальни, он смотрел прямо на меня. Может, папа прав и мне нужно перестать всё время читать книжки про призраков?

После этого стиль Примроуз заметно изменился: записи стали короче, имена друзей, Мэтью и Келли, встречались реже: похоже, Примроуз стала меньше о них думать. Книга – последняя история, если быть точнее, – словно сделала жизнь Примроуз не такой радостной. Девочка писала о том, как в Мальмуте одиноко, и это напомнило Авелине слова Гарольда.

Вчера я проснулась среди ночи, потому что мне приснился ужасный сон: якобы надо мной кто-то склонился и пытается коснуться моего лица. Это была женщина, у неё были длинные грязные волосы, и я чувствовала, что из её рта пахнет водорослями. А хуже всего были её глаза.

У неё их вообще не было.

А потом я помню только, что очень громко кричала, прибежал папа и спросил, что случилось, а я не могла даже говорить. Меня всю колотило. Он отвёл меня на кухню и приготовил горячий шоколад; я рассказала ему, что мне приснилось, а он сказал, чтобы я не переживала, потому что все иногда видят плохие сны, и, наверное, я просто перенервничала из-за школы. Я ничего не говорила ему про историю из книжки, но я знаю, что кошмар мне приснился из-за неё. Лучше бы я никогда её не читала.

Чарли тихо зарычал, низко и утробно.

– Что с тобой? – спросила Авелина, почесав пса за ушами – обычно его это успокаивало.

Какой ужасный сон. Примроуз становилась какой-то всё более… одержимой. Авелина решила при первом же случае рассказать всё Гарольду и узнать, что он об этом думает. Интуиция подсказывала ей, что нарастающая тревога Примроуз как-то связана с её исчезновением, но это с таким же успехом может быть и игрой воображения. Вторая голова бы не помешала.

Авелина откинулась на спинку дивана и сняла очки. Комната погрузилась в полумрак, потому что уже вечерело, и ей приходилось щуриться, чтобы разбирать микроскопический почерк Примроуз. Без очков комната расплылась, и Авелина закрыла глаза.

Когда она снова их открыла, в дверях кто-то стоял.

Авелина быстро села, часто заморгала и растормошила Чарли, который тут же спрыгнул с дивана.

В тени Авелина видела только глаза тёти Лилиан.

– Прости, если напугала тебя, Авелина.

– Ох, тётя, я чуть с дивана не упала.

– А куда делся твой друг? – спросила тётя Лилиан, разматывая шарф.

Авелина удивлённо вскинула брови.

– Мы тут вдвоём, – сказала она, указав на Чарли, который в знак согласия завилял хвостом.

Щёлкнув выключателем, тётя Лилиан пристально оглядела комнату, при этом она заметно побледнела:

– А, должно быть, я ошиблась. Мне на минуту показалось, что…

Авелина никогда не видела, чтобы тётя смущалась или терялась, и ждала, пока та закончит фразу.

– Не важно, – сказала тётя Лилиан, крутя в руках шарф. – Хочешь есть? – И, не дожидаясь ответа, она прошла на кухню.

Глядя ей в спину, Авелина почувствовала, как у неё по рукам бегут неприятные мурашки – что-то здесь не так. Она убрала дневник Примроуз и пошла наверх принять душ.