Дневник пропавшей Примроуз

Стоя у раковины на кухне, тётя Лилиан мыла под краном картошку и угрюмо смотрела на сгущающиеся сумерки.

У тебя когда-нибудь было чувство, что должно произойти что-то плохое? Последнее время оно у меня постоянно.

П. П.

Глава 6 Шаги

Весь тот вечер тётя Лилиан казалась какой-то растерянной. Авелина дважды явственно видела, как она вздрогнула: первый раз – когда полено, вспыхнув, затрещало в огне, а второй – когда Авелина случайно слишком громко стукнула кружкой о стол. Обычно тётя сидела совершенно неподвижно, как статуя.

Но нервничала не только тётя Лилиан. Во всём доме чувствовалось неестественное напряжение, как в кастрюле на плите, которая вот-вот закипит. Обычно Чарли мирно посапывал перед камином, но сегодня он тоже был какой-то беспокойный: то и дело тихо поскуливал и вёл себя не как обычно. У себя дома Авелина включила бы музыку, но здесь она не смела даже предложить такое. Что-то ей подсказывало, что тётя Лилиан не оценит её музыкальные предпочтения.

Вечер всё тянулся, и напряжение становилось практически невыносимым. Тётя села за вязание, дробное постукивание спиц напоминало тиканье заводного механизма. Авелина пялилась в телефон, брала книгу, откладывала книгу, занималась волосами. Она никак не могла расслабиться: дневник и внушающие тревогу записи не шли у неё из головы. Она ловила себя на том, что то и дело посматривает по углам, уверенная, что там что-то движется. Она знала, что дочитает дневник до конца – она зашла слишком далеко, чтобы теперь остановиться. Нужно только дождаться, когда тётя пойдёт спать. Для Авелины это было нечто личное, касающееся только её и Примроуз. С другой стороны, она жалела, что дневник попал к ней в руки. Как и книга про призраков. Они будто вели её куда-то, и Авелина не была уверена, что хочет туда идти.

Авелина как раз собиралась зевнуть, когда сверху донеслись гулкие удары и белой моросью в свете ламп к полу медленно полетела пыль.

Авелина не так много времени провела здесь, но уже успела наслушаться странных звуков, которые порой издаёт дом, когда нагреваются и охлаждаются трубы и меняется температура: щелчки, стук и кряхтение. Она понимала, что дом старый, но всё-таки…

Этот звук нельзя было спутать ни с чем.

Шаги.

– Ты слышала? – прошептала Авелина.

Тётя Лилиан какое-то время молчала, словно прикидывая, что ответить.

– Да. Я ведь уже говорила ранее, что дом старый и, можно сказать, эксцентричный.

Что-то в её тоне выдавало страх, несмотря на рациональное объяснение. Авелина не сомневалась, что слышали они именно шаги – но дело в том, что в дом никак нельзя было войти незамеченным. По мнению Авелины, есть только одно объяснение происходящему.

В доме живут призраки.

Это определённо объясняет все странности, с которыми она уже столкнулась. Но у неё не хватало смелости заговорить об этом с тётей, которая уже ясно дала понять, как относится к сверхъестественному. Однако чем дольше Авелина здесь жила, после отпечатка руки на окне и вот этих звуков, она только сильнее убеждалась, что они с тётей Лилиан живут в доме не одни.

Авелина сказала, что пойдёт спать, и тётя тоже решила лечь. Обычно тётя Лилиан засиживалась допоздна, и сегодня Авелина обрадовалась, что ей не придётся подниматься одной наверх, где было довольно темно.

Тётя Лилиан погасила свет и закрыла камин заслонкой. Чарли неохотно покинул тёплое место у огня и потащился на кухню, где улёгся в корзинке. Авелина заметила, что когда тётя заперла заднюю дверь, она подёргала её несколько раз, чтобы убедиться, что дверь закрыта.

– Тётя Лилиан, я заметила на стене фотографию этого дома, каким он был раньше – откуда она у вас?

– О, даже не знаю. Кажется, я нашла её на чердаке. Там много всякого хлама. Ладно, пошли, пора спать.

На верхней площадке обе помедлили.

– Ну, спокойной ночи, – сказала тётя Лилиан. – Не забудь: если я понадоблюсь – моя спальня напротив твоей.

Странно было услышать от неё такое: видимо, тётя Лилиан почувствовала, что дом и его особенности начинают действовать Авелине на нервы. Но Авелине и правда стало немножко спокойнее. Услышав, как закрылась дверь в спальню тёти, Авелина взяла дневник и забралась в кровать. Вот он, миг, которого она одновременно страшилась и ждала. Натянув одеяло до подбородка, Авелина провела рукой по обложке, чувствуя, как нарастает жгучее нетерпение. Догадывалась ли Примроуз о том, что с ней случится? И связано ли её исчезновение с чем-то помимо банального лунатизма? Сглотнув, Авелина открыла дневник. Осталось всего несколько страниц, и записи были по-прежнему короткими: словно время истекало и Примроуз боролась с чем-то неуловимым.