Дневник пропавшей Примроуз

Авелина сняла очки, чтобы передохнуть, и потёрла переносицу. Облака сгустились, солнце скрылось, и всё окрасилось в тускло-серые тона. Огромная чайка следила за каждым движением Авелины: видимо, привыкла к подачкам от отдыхающих. По её взгляду Авелине показалось, что птица прикидывает, сойдёт ли она в качестве обеда, но, когда она замахнулась на чайку ногой, та и не подумала улететь, только отпрыгнула на пару метров и продолжила свои наблюдения.

К Авелине начало подкрадываться чувство глубокого одиночества. Читая дневник, она словно сама стала Примроуз, пусть и ненадолго. А теперь вернулась в свою собственную жизнь, как если бы Примроуз вдруг вскочила и убежала. Было бы здорово сейчас поговорить с кем-нибудь из друзей, но все они остались в Бристоле, а её телефон стоял на зарядке дома.

Капли дождя клюнули её в щеку. Надев очки и натянув на голову капюшон, Авелина убрала дневник и перепрыгнула через заграждение, отделяющее пляж от дороги. Подойдя к самой воде, она набрала самых плоских камешков, которые смогла найти, и попыталась запустить «блинчики».

Волны, вздымаясь, выносили на поверхность чёрные клочья водорослей, а потом накатывали на берег и взрывались пеной. Авелина вдруг поняла, что не может оторвать от них взгляд. Почему-то плавающие в воде тёмные извивающиеся водоросли напомнили ей…

Волосы.

Вскрикнув, Авелина попятилась.

Открыв рот и прерывисто дыша, она смотрела на воду.

На кратчайший миг чёрные короткие волосы окружили бледное хмурое лицо, которое устремилось к поверхности, словно жаждало глотнуть воздуха.

Авелина узнала это лицо.

Примроуз Пенберти.

А затем она исчезла.

Теперь Авелина видела только накатывающие на берег волны, и водоросли в воде выглядели абсолютно естественно. Вся дрожа, Авелина села на берег, чтобы прийти в себя.

Ох, Авелина, опять боишься своей тени, а?

От маминого голоса ей стало легче, хотя он и звучал только у неё в голове. Она улыбнулась уголком губ. Ей вовсе не хотелось признавать, что мама права, но, насколько она могла судить, она сама довела себя до такого состояния. Маленькая девочка, которая всего пару лет назад перестала включать свет на ночь, потому что боялась монстров под кроватью и лиц за окнами. Вчера ночью она из-за этого даже тётю подняла с постели. Если бы в школе учили, как себя пугать, она была бы лучшей по этому предмету. Однако в этом нет ничего противоестественного. Одним её знакомым нравится балет. Другие любят футбол. А она любит призраков. Она не специально развила в себе этот интерес, он как-то сам в ней проснулся. К тому же сегодня весь день она думала о Примроуз Пенберти, и неудивительно, что теперь та ей повсюду мерещится.

И всё-таки… холодное зловещее чувство, затаившееся глубоко внутри, не желало уходить.

Отряхнувшись, Авелина быстро пошла обратно на дорогу, чтобы укрыться где-нибудь, где тепло и сухо, прежде чем снова взяться за дневник. Не отрывая взгляда от дороги, она прошла мимо последнего коттеджа и его жуткого обитателя с пустыми глазами и повернула на улицу, где живёт тётя Лилиан.

– Тётя Лилиан, привет! Вы дома?

Чарли вышел поздороваться, виляя хвостом: он уже признал в ней члена стаи.

– Привет, Чарли, – сказала Авелина, одной рукой почесала собаку, а другой взяла со стола записку.

Ушла в супермаркет. Еда в холодильнике. Скоро вернусь.

Лилиан

Странно. Значит, урок уже закончился? Набрав полный стакан воды, Авелина выпила его залпом, после чего вытащила из холодильника сыр, чтобы сделать себе бутерброд. Снаружи волны с шипением набегали на берег, но, если не считать этого звука, в доме было тихо. Откусив от бутерброда большой кусок, чтобы угомонить урчащий желудок, Авелина пошла в гостиную.

На стене висели вставленные в рамки фотографии родственников тёти Лилиан и её самой, сделанные несколько лет назад. Авелине было неприятно смотреть на маленькую девочку на фото, из-за огромных очков чем-то напоминающую сову. Неужели она на самом деле так выглядела? Вот ужас-то. Ей очень хотелось повернуть фотографию лицом к стене или заменить её более новой, но Авелина не смела трогать тётины вещи и нервничала, даже когда ставила стакан с водой на кофейный столик.

Одна фотография показалась очень странной. Это был снимок дома, типичного для Мальмута рыбацкого коттеджа. На мгновение Авелина перестала жевать.

Дом тёти Лилиан.

Он не был побелен, и в саду перед домом было меньше растений, но сомнений быть не могло: те же размеры, дверь и окна расположены точно так же. Даже груша та же самая, хотя не такая старая и заскорузлая, как сейчас.

Покончив с бутербродом, вымыв тарелку и убедившись, что поставила её в то же самое место, где взяла, Авелина плюхнулась на диван и снова открыла дневник Примроуз. Чарли пришёл к ней и положил голову на колени, отчего ей стало не так тревожно находиться в этом скрипучем покосившемся доме.

Когда она нашла место, где остановилась, и продолжила чтение, уже сгустились тени.