Дневник провинциальной дамы

13 октября. Из-за насморка и кашля сижу в четырех стенах. Роберт, Кухарка и Глэдис стараются ко мне не приближаться, но две последние все равно заражаются. Мадемуазель не пускает ко мне Вики, но, сжалившись, приводит ее под окно гостиной пообщаться жестами, будто у меня чума. Постепенно наступает улучшение, ежедневный расход носовых платков возвращается к привычному, а «Вапекс», корица, камфорное масло и баночка крема от простуды вновь занимают свое место в шкафчике с лекарствами в ванной.

Неизвестный отправитель присылает мне свежий номер «Литературного обозрения», полный взаимных нападок известных писателей. Пожалуй, подобное развлечение интересно им самим, но не среднестатистическому читателю. Задания в конкурсах носят пугающе эстетский характер, так что я с облегчением возвращаюсь к старому приятелю, «Время не ждет».

17 октября. Неожиданное приглашение на вечер с танцами в 9:30 у леди Б. Отказаться невозможно, поскольку сказано, что от Роберта потребуется мужская помощь. Более того, туда позвали, такое впечатление, всю округу, так что не вижу смысла возбуждать сомнения, приглашали нас или нет. Решаю, что надо купить новое платье, но ехать за ним придется куда-то недалеко, поскольку лондонское ателье, имеющее привилегию меня обслуживать, резковато спрашивает в письме, заметила ли я, что пора рассчитаться по кредиту. (Не просто заметила – ночами из-за этого не сплю.) Еду в Плимут и покупаю очень симпатичное платье из черной тафты, расшитое розовыми и голубыми букетиками. Мадемуазель отпарывает хонитонское кружево[191] от старого фиолетового халата, отстирывает и заверяет, что оно будет gentil à croquer[192] на новой тафте. Еще покупаю нарядные черные туфли, но их придется ежевечерне по часу разнашивать, чтобы было относительно удобно танцевать.

Поздравляю себя с тем, что в кои-то веки бабулин перстень с бриллиантом дома тогда, когда нужно.

Роберт чрезвычайно расстраивает меня замечанием, что танцы только для молодых, и я возмущенно спрашиваю, кто устанавливает возрастные ограничения. Если леди Б., я ни за что не подчинюсь ее мнению по столь щепетильному вопросу. Роберт просто отвечает, мол, предполагается, что в танцах участвует только молодежь, но мы не развиваем эту тему. Я спрашиваю, какое ожидается угощение, потому что полдесятого – исключительно негостеприимный час в плане приема пищи. Роберт просит распорядиться о том, чтобы дома подали ужин в обычное время и приготовили что-нибудь посущественнее, иначе на празднике его будет клонить в сон, и я соглашаюсь, что действительно засыпать в гостях нежелательно.

19 октября. Слух о том, что у леди Б. ожидаются не просто танцы, а бал-маскарад, повергает всю округу в ужас. Жена Нашего Викария приезжает на велосипеде, который одолжила у жены садовника ради быстроты (дело слишком срочное!), и говорит, что в ее ситуации вряд ли уместны атрибуты маскарада. Разве что poudré[193], но уж очень долго ее потом смывать. Она вопрошает, что я собираюсь делать, но я затрудняюсь ответить, поскольку платье из черной тафты уже готово. Мадемуазель вмешивается и говорит, что его можно à ravir[194] переделать в костюм фарфоровой пастушки. Приходится попросить ее не идиотничать и не выставлять идиоткой меня. Тогда она предлагает вовсе сумасшедшую идею: превратить «черную тафту» в (а) «Марию Стюарт», (б) «мадам де Помпадур», (в) «Клеопатру».

Прошу ее вывести Вики на прогулку; она blessée, и ее приходится долго успокаивать.

Жена Нашего Викария, которая все это время меряет шагами гостиную в состоянии крайнего волнения, говорит, может быть, спросить еще кого-то? Позвонить, Келлуэям, например?

Так и делаем. Мэри Келлуэй небрежно отвечает, что да, маскарад, и она пойдет в настоящем костюме русской крестьянки, который ей много лет назад привез кузен-моряк из Москвы, но если у меня сложности, может, мне что-нибудь одолжить? Отвечаю на это любезное предложение довольно невразумительно, поскольку Жена Нашего Викария пришла в неконтролируемое волнение и я не могу собраться с мыслями. Во время этой сумятицы в гостиную заходит Роберт. Жена Нашего Викария исступленно взывает к нему с просьбой прояснить ситуацию. Роберт отвечает, что разве он не сказал? Да, у одного или двух человек на приглашениях было написано «бал-маскарад», потому что друзья леди Б., которые сейчас гостят у нее, собрались нарядиться в костюмы, но большинству приглашенных подобного распоряжения не поступало.

Мы с Женой Нашего Викария сходимся в том, что из всех людей одна только леди Б. способна так себя вести и разумнее всего не ходить на ее вечеринку. Потом договариваемся, что Наш Викарий с супругой поедут на праздник с нами, на нашем автомобиле. Жена Нашего Викария благодарит нас и уходит.