Дневник провинциальной дамы

Хватаю трубку. Там слышен легко узнаваемый голос Б., напрашивающийся на довольно грубое, но небезосновательное сравнение с самкой павлина. Она вопрошает, что это за вздор. Конечно, мы должны прийти на ужин! Отказ не принимается! И чем это таким мы заняты? Собранием? Так с него можно уйти.

В голову приходит уйма неправдоподобных отговорок. Например, что у нас неформально ужинают лорд-лейтенант с супругой или гостит виконтесса, которая не хочет ни оставаться одна, ни ехать к леди Б. (хотя именно это леди Б. сразу же и предложила бы). Или даже что мы с Робертом так часто ходили на поздние ужины в недавнее время, что еще одного не выдержим. Разумеется, вслух я ничего такого не говорю, а с отвращением к себе бормочу, что послезавтра Робин возвращается в школу и мы хотели бы провести эти последние вечера дома с ним. (С моей стороны, может, так и есть, но в случае Роберта нет утверждения, более далекого от истины, и надеюсь, что он никогда не узнает про мои отговорки.) Как бы то ни было, это сразу же пробуждает в леди Б. давнее желание создать мне репутацию Идеальной Матери.

Возвращаюсь к чтению «Удивительной семейки», внутренне клокоча от ярости.

24 сентября. Суматошный сбор нужных и откладывание ненужных вещей после тщательной сверки со Школьным Списком. Робин строго наказывает каждому из нас ничего не трогать в его спальне, похожей на дешевую антикварную лавку в разгар переучета. Мы все в разной мере обязуемся оставить все как есть, по крайней мере до рождественских праздников, что совершенно невыполнимо.

Роберт увозит Робина, который кажется в машине таким одиноким и маленьким, что Вики ревет. Прошу ее немедленно перестать, но Мадемуазель говорит «Ah, elle a tant de coeur!»[187] тоном, подразумевающим, что про меня нельзя сказать то же самое.

1 октября. Сообщаю Роберту о мини-туре по Женским институтам Чика, Литтл-Марча и Кримпингтона. Роберт почти ничего не говорит, но даже в таком ответе слышится мало энтузиазма. Часами (или мне так кажется) просматриваю свои заготовки для речей и пытаюсь вспомнить истории, которые были бы одновременно смешными и уместными (довольно редкое сочетание).

Собираю саквояж, лихорадочно обшариваю письменный стол, спальню и гостиную в поисках значка Женского института. В конце концов мадемуазель находит его в дальнем углу ящика с чулками. Роберт везет меня на станцию, и я прошу его присматривать за луковичными.

2 октября. Перемещаюсь на автобусе из Чика в Литтл-Марч после успешного вечера с рассказом о любительских театрах. Аплодисменты, благодарность от Председателя (имя не расслышала), снова аплодисменты, а затем Помощница Секретаря везет меня к себе ночевать. Мы говорим о нашем Движении (зря Ежегодное Собрание решили проводить в Блэкпуле, а, например, не в Бристоле или Плимуте), трудности составления новых Программ ежемесячных собраний и поистине великолепном выступлении представительниц Чика на недавнем Конкурсе Народного Танца, где их не менее трех раз вызывали на бис с танцем «Сбор гороха». Помощница Секретаря с гордостью сообщает, что две из лучших местных танцовщиц уже бабушки. Выражаю восхищенное изумление, и мы обсуждаем Сельские Клубы, сэра Освальда Мосли[188] и методы выведения чернильных пятен. Помощница Секретаря не замужем и живет в милом коттедже. Проводив меня в очаровательную спаленку, она вспоминает, что в конце концов я поеду в Кримпингтон, и рассказывает о скандальной ссоре двух участниц тамошнего института и загадочном исчезновении имени одной из них из списка членов Комитета. Засиживаемся за разговором до одиннадцати часов, и Помощница Секретаря очень просит никому не говорить, потому что ей про этот скандал рассказано под строжайшим секретом.

Как раз к обеду доезжаю до Литтл-Марча на старом дребезжащем автобусе. Меня встречает сестра доктора – пожилая дама с собакой – и рассказывает об охоте. Собрание начинается в три часа в очень милом доме. Приятно поражена деловой атмосферой и хорошей организацией мероприятия. Председательствующая сестра доктора представляет меня аудитории (к сожалению, мое имя выскочило у нее из головы в последний момент, но я спешно его подсказываю, и она говорит: «Конечно, конечно…»), и я начинаю рассказ о путешествии в Швейцарию. Стоит мне закончить, как пожилая слушательница в первом ряду вскакивает и говорит, что ей было особенно интересно, поскольку она прожила в Швейцарии почти четырнадцать лет и знает страну вдоль и поперек. (Мой опыт пребывания там ограничивается шестью неделями в Люцерне и его окрестностях десять лет назад.)

Пьем чай с отличными булочками, поем несколько Сплачивающих Песен, и Собрание заканчивается. Снова сажусь в двухместный автомобильчик сестры доктора, ставший уже почти родным, и благодарю ее за помощь Институту. Она улыбается и рассуждает об охоте.

Вечер заканчивается спокойно, приходит доктор – пожилой, с двумя собаками, – и мы снова говорим об охоте. Расходимся по спальням в десять часов.