Дневник путника

Ближе к полудню я стоял на развилке. От основной дороги вправо уходила другая. Вела она в Пощупово, в Свято Иоанно-Богословский монастырь. Как быть? Мне и в Константиново к Есенину хотелось попасть, но надо было выбирать. Долго взвешиваю все "за" и "против". Очень люблю поэзию Сергея Есенина, тем не менее, утверждаюсь в мысли, что мне следует повернуть направо. И дело совсем не в каких-то приоритетах. Во-первых, оставалась надежда, что встреча с родиной Есенина, пусть позже, но состоится. Во-вторых, разве сейчас я шел не по родным есенинским перелескам, разве Пощупово находится не на Оке, разве не этими дорогами ходил он в Солотчу, Спас-Клепики, куда предстоит идти и мне, разве дух поэта — конкретное место, дом макет, имитирующий оригинал, а не эти березы, эти поля, васильки во ржи? И, все-таки, я все стою в нерешительности, словно ожидая знака свыше. Хотите верьте, хотите нет, но то, что случилось в тульской степи, повторилось опять. Правда, вначале мимо меня в сторону Константинова проехал большой желтый "Икарус", набитый пассажирами, а в сторону Пощупова пролетела над самой землей маленькая пичужка. Побегала по пыльной обочине, пострекотала что-то и исчезла так же стремительно.

В здешних местах деревни, лежащие на Оке, — основательные, просторные. Их правый берег высокий, крутой, вид с него открывается славный. Левый же берег — зеленая окская кайма, ровная, насколько хватает глаз. И только виднеющаяся в дымке Солотча уже карабкается наверх, но она стоит на правом берегу уже другой реки. Первое, что я увидел в Пощупове, была колонка. Я бодро устремился к ней, но, увы, воды не было. И так на каждой улице. "У нас такое случается", — услыхал я после пятой или шестой попытки набрать воды. А вот и монастырь. Влево от него шла тропка, резко уводящая вниз. Вижу несколько человек, спешащих по тропке, у всех в руках посуда.

— Куда он? — спрашиваю проходившую мимо девочку.

— А вы разве не знаете? К святому колодцу. Она и проводила меня до места, где было можно испить святой водицы. Шли мы быстро, по пути обогнав старика с ведром, группку туристов в шортах. Все шли к колодцу. На нем стояла икона. Вода струйкой текла к деревянному домику по искусно сделанному желобку и, к моему удивлению, исчезала в этом строении.

— А что это? — спрашиваю я, с наслаждением замирая от ломоты в зубах. Подоспел старик с ведром. Он и объяснил мне, что домик — купальня. Купаются в ней и стар и млад, больные и здоровые. Никому вреда от нее не было и не будет. Это насчет того, что кто-то боится заболеть. Совсем наоборот. Вся хворь с Божьей помощью выйдет. А ежели вам еще далекоидти, — и он окинул меня взглядом, — то после купания здесь дойдете куда захотите. Вода-то не простая. Оставляю рюкзак на улице и отчего-то несмело открываю двери купальни. Там одеваются несколько монахов. Одеваются неспешно. Здороваюсь и сажусь в свободный угол. На полу предбанника грязновато, видимо, от следов обуви. Но в купальню идет чистая полоска. Раздеваюсь и иду по ней. В купальне на стене иконы. Очень чисто. Деревянные ступеньки исчезают в темной глубине. Повеяло холодом и сыростью. Монахи уходят, я слышу как стучит дверь. Голос высокого молодого монаха, обращенного к кому-то на улице: "Подождите, сестры, там мужчина. Выйдет, пойдете вы". Следовательно, мужчине следует спешить. Перекрестился, и вперед. На третьей ступеньке мне показалось, что сердце мое уже не стучит. Чего тянуть? Я прыгнул в глубину. Скажу откровенно, какое-то мгновение я не понимал, жив ли я или умер. Выпрыгивая, пытаюсь хватануть воздуха, но не могу. Но уже спустя мгновение слышу радостный стук сердца. Мне захотелось еще раз окунуться в эту темную воду…

Одеваясь, каждой клеточкой ощущаю, как вместе с теплом приходит какая-то неведомая сила. Словно и не было длинного пути, усталости. Но у меня нет времени вслушиваться в себя, надо торопиться. Женщин на улице все больше и больше. В монастырь я пришел, когда в его дневной жизни наступило короткое время затишья. Монахи разбрелись по кельям, не видно и паломников. Есть время осмотреться.

Монастырь очень древний. Сейчас он напоминает большую стройку. Действительно, работы здесь непочатый край. Что поделаешь, время безжалостно. Даже монастырские строения, когда-то сделанные на совесть, добротно, не выдержали. И надо восстанавливать. Монахов немного. Человек пятнадцать. В основном это молодые люди. В восстановлении им помогают паломники. Здесь рады каждому и каждому найдется место.

Вижу молодого человека, на вид совсем еще мальчика. Очень тихий голос, что-то у него с шеей: голова не поворачивается. Смотря на что-то или на кого-то, в данном случае на меня, поворачивается всем телом.

— Вы подождите немного. Должен пройти отец Иосиф, если он даст благословение, то можете остаться. Вы ведь паломник?

— В какой-то мере, да, но мне нужно завтра идти дальше.

— Подождите все равно. Хотя… Вы, наверное. Голодны? Вон в том сарайчике кухня, еще не должны были все убрать.