Дневник Распутина

Я яго успокоил. «Люди, – мол, – не умеют понимать Царя мягкого, царя милостиваго… им бы только понимать лютого ворога… Вот… Зверюгу какую… Одначе, – говорю, – лежи спокойно. Доколь я с Вами – милость Божья не оставит!»

Суд

Про это покушение было очень строго заказано никаких слухов не пускать… Одначе, каки секреты во дворце? По всем углам шептались… Все ломали головы – кто да што… Только как в этот самый вечер Папа не хотел было идти, а только спросил Дулю-то: «Как полагаете, В. Н., должен ли я быть сегодня?»

А ен и грит: «Думаю, Ваш[е] Вели[чест]во, што ежели все для Вас затевается, то неловко не явиться. Обидно будет! Свадьба без жениха!» Ну и повез «жениха» Дуля-то и замест брачного вина – отраву поднес.

Вот…

Я в таком роде и расписал Маме, еще сказал Маме: «Знаю, што ен, Дуля-то, меня не терпит, только удивляюсь, как он, вместо того, штобы прямо в меня метить, стрелу через Венценосную голову пущает».

Более ничего не сказал…

Суд был над 4-мя офицерами. Только два: Петруша… и Воронцов¹⁷⁶ сильно пострадали… а двум перевод в отдаленный полк, в Бухару. А Дулю-то ране.

Причем Папа дал ему такое приказание, штоб и на глаза не казался, докуль не остынет.

Кое-кого помучили на допросах… Только все прошло гладко.

Одначе, полковник Раев[ски?]й¹⁷⁷, как был хворый, от жары в скорости в Бухаре скончался…

Ко мне потом мать Воронцова заявилась с евойной невестой: «Спасите, – грят, – Володю – пошто он погибнуть должен, как этот несчастный Раев[ски]й?» Я мать, как мог, обнадежил, князя В[оронцов]а, велел ко мне через два дня заехать. «Ужо, – сказал, – проведую, от кого яго судьба зависит… от кого спасать яго надо!!»

Приехала это она¹⁷⁸ ко мне. Вся в слезах. А глаза, што звезды сквозь тучи, так и блещут. Сама, как птица, бьется в слезах.

Я ей говорю: «Не плачь, в догонку яму депешу шли. И не доедет до места, как царской милостию будет возвращен».

Она в ноги… Я ее поднял.

«А чем, – говорю, – отблагодаришь?»

А она птицей бьется… «Вот, – грит, – твоя я племянница¹⁷⁹, только отпусти меня к Володе такой, штобы могла я яму в глаза посмотреть, а сказать, как перед Богом… што от тебя милость получила не за греховное, а за человеческое… За то, што постигла душу твою Божескую».

Так она меня растревожила, што ее, как дочь свою, благословил и отпустил.

«Очень, – говорю, – ты меня утешила. Уйди с миром. Жди жениха и никогда худого не думай!»

Ох, бабеночки! Много вы сами греха творите. Одной рукой отталкивая, другой маня на грех.

У кого рука подымется на такое дитя, как Зоя – невеста этого Володи. Какой расподлец таку силком возьмет? Последний дурак, и тот поймет, што ее душа дороже, чем тело! И то, еще помнить надо, под кажным подолом есть…, а душу-то нелегко сыскать, а нашел – сумей сберечь…

Кобелей много, и сук не мало. Все едино, в щенках ли, аль в самом. Один смак… Одинаково душу воротит.

А настоящую душу в кои-то дни – увидишь!

Вот.

Сам уговорил Маму не только вернуть ей жениха, а так сделать, штобы им подале от соблазна быть…

Вот.

5/VI Тетрадь 3-я

Вчера получил от Мамы письмо. Пишет Мама:

«Возлюбленный мой и незабвенный Учитель, Спаситель и Пророк! Как мне без тебя тяжело и мучаюсь в болезни сердечной.

Только с тобой я отдыхаю. Мои мысли проясняются. Когда я сижу около тебя, целую твои святыя руки и голову склоняю на твои блаженные плечи, вдыхаю запах твоих волос… то я, как птица, готова лететь… мне так легко.

О, если бы Господь привел в час смерти забыться вечным сном в твоих объятьях. Какая радость чувствовать, что ты около меня. Где ты есть теперь? Куда ты улетел? А мне так тяжело и слезы льются. Только пусть никто и, главное, Олечка¹⁸⁰ не знает, как я без тебя страдаю.

Целую руки твои святыя.

Навеки твоя М..»¹⁸¹

Вот как она мне пишет и все боится, что Леличка¹⁸² прочитывает письма. Мало того, что она прочтет – она еще перепишет и снесет своему Илиодорушке, а этот мошенник и так много моих писем унес¹⁸³. Одначе, когда получаю такое длинное письмо от Мамы, то знаю, что она¹⁸⁴ него Аннушка глаз бросила – ее мы не боимся. Она все наши тайны знает. Одначе нехорошо, ежели сердечное слово чужие глаза видют.

9 июля

Вот прислала Мама манифест, штобы открыть мощи Святого Серафима – хочут там, штобы я послал благословение и написал, гоже, аль негоже¹⁸⁵. Поставил знак и велел печатать. Еще прислала Мама доклад об этих польских делах… Уж очень об их хлопочет польский граф Олс[уфь]ев¹⁸⁶… а он, хоча в Государственном Совете и пляшет под дудку правеньких, а сам себе на уме… а что жид, что поляк – никогда в дружбу с царями не вступает. Ему рассейская корона камнем голову давит. Велел доклад задержать. Хочу показать Витти¹⁸⁷… Он один умеренный человек и Папа по глупости держит его в отдаленности. Уж завсегда – дурак умного боится.

Калинин 188

Вот прислали мне нового человека. Говорят, этот уже спасет Рассею. Поглядел на него… и думаю – бошкавитый, только все же с дудочкой… В голове дудочка… Мне его Бадьма прислал. А он, известное дело, посылает из своей лавочки¹⁸⁹.