Дневник школьника уездного города N

Он, наконец, забрался на водительское сидение уазика, крикнул еще раз: «Убью!» – и я опрометью бросился в подъезд, вбежал на третий этаж, захлопнул дверь в свою комнату, схватил первую попавшуюся книгу – брошюру с правилами русского языка – и насильно впихнул себя аккурат между правописанием личных окончаний глаголов и суффиксов причастий.

19 мая 2020. Вторник

Мы с Аней много переписываемся. Несколько раз даже созванивались. Ощущение полной изолированности, будто весь мир рассыпался на мелкие кусочки размером с квартиру, и теперь все люди живут в своем небольшом личном пространстве из нескольких квадратных метров – это ощущение постепенно проходит.

Уроки в Зуме, раздражавшие раньше, сейчас даже как-то радуют своей бесполезностью. Связь прерывается уже не каждые пять минут, и учителя привыкли ко всяким неожиданностям, которые раньше выбивали их из колеи, заставляя униженно краснеть и бубнить под нос какие-то извинения, пока ученики, чувствуя свое техническое превосходство, с легкой издевкой помогали настраивать программу. Пару недель назад был случай в девятом классе: какой-то умелец взломал аккаунт одного из учеников и во время урока английского языка запустил на его экране в Зуме порноролик. Таинственного хакера не нашли, а возмущенная учительница следующие уроки вела через Вотсап: девятиклассники записывали свои устные ответы и посылали их учительнице в качестве аудиосообщений. Потом еще долго по нашему школьному паблику в ВК ходила шутка, типа девятиклассники перепутали урок английского с немецким.

Мне эту историю рассказал Эдик. Они с остальными часто устраивают видеоконференции в Зуме. Вчера меня к ним пригласила Аня. Я подключился сначала без камеры и микрофона, чтобы в случае чего сразу же отключиться.

– О! Какие люди! – воскликнул Эдик.

Потом, как это всегда бывает, я долго пытался настроить нормальный звук и видеоизображение, постоянно повторяя, слышно ли меня, и нет ли помех. Во время этой настройки, ничего не сказав, только написав в общий чат «ладно, мне уже пора», конференцию покинула Саша. Через пару минут за ней последовал Миша. Эдик, Дима, Аня и Арина остались. Мы болтали о всякой ерунде. Спорили, о чем поет Билли Айлиш в «Bad Guy»: Эдик доказывал, что о девушке, которой хочется казаться плохой, Арина возражала, что о девушке, которая крутит своим парнем как хочет. Прогнозировали, когда закончится эпидемия и каким будет мир после нее.

– Мне кажется, ничего не изменится, – сказал Дима.

– За последние сто лет такого еще не было… – возразила Арина.

Дима открыл было рот, но ничего не ответил – только кивнул с каким-то обреченным согласием и закрыл рот.

– А вообще, я думаю, скоро все кончится, – воодушевленно сказала Аня.

На этой оптимистической ноте она нас покинула, а за ней – Арина и Дима. Мы с Эдиком остались вдвоем. Тут он разошелся не на шутку. Найдя во мне благодарного слушателя (а я с жадностью отощавшего от голода волка внимал его словам), он рассказал все последние новости: и про эту историю с порнороликом, и про то, что последний звонок отменили и выпускного скорее всего не будет, но тогда мы проведем свой выпускной с блек-джеком и выпивкой, и про Димин подкат к Арине, и как она его жестко отшила… Черт, с каким же удовольствием я его слушал!

Один только раз его безостановочно льющаяся с экрана речь запнулась. Он сбился, замялся, впопыхах попытался что-нибудь придумать и, не сумев, замолчал, глядя на меня испуганными глазами. Это случилось, когда, пересказывая школьные слухи, он добрался до Саши и Миши. Я сделал вид, типа ничего не заметил. Мы еще минут пять поболтали – уже без прежнего запала – он вяло сообщил, что учительница по русскому слегла с пневмонией, но это вроде как тайна – боятся травли соседей. Теперь ее будет заменять молодая по литературе, которая все-таки беременна. Потом мы разъединились.

Последнее его сообщение сыграло со мной забавную штуку на сегодняшнем уроке русского (естественно, проходившего онлайн). Учительница что-то у меня спросила, я не слышал – переписывался с Аней – сквозь шумы динамиков ноутбука до моих ушей долетел ее упрек:

– Этот экзамен определит всю вашу будущую жизнь…

«Будущую жизнь», – подумал я и машинально посмотрел вниз экрана. Там, за его границами, вне доступа видеокамеры, должен быть живот. Он уже, наверное, округлился и слегка выпирает под строгой белой блузкой. А может, еще нет.

Тут пришло сообщение от Ани, и я перевел взгляд ниже на экран телефона, так и не ответив на вопрос учительницы, но прочесть сообщение не успел. Уже закипавшая к этому моменту, она окончательно вышла из себя.

– Три недели! Три недели! – кричала она. – У вас осталось три недели! Что вы делаете? Где вы летаете? Вся жизнь зависит от этих экзаменов. Да что же вы не думаете о своем будущем?!

Я осторожно заметил, что экзамены перенесли на неопределенный срок. Лучше бы я этого не делал. Учительница вся затряслась от негодования и минут на пять впала в истерику.