Дневник сломанной куклы

Владимир ни о каких деньгах Стаса понятия, безусловно, не имел, следователь, безропотно это записав, ушел. А через несколько дней вдруг явился опять - с тем же вопросом, но с дополнением: мол, деньги лежали в конверте, а на конверте имелась надпись "В.С." - так не его ли это, Владимира Синицына, инициалы? Чтоб он все же очень, очень постарался вспомнить, это в его интересах. Деньги большие - шесть тысяч стодолларовыми купюрами. Ну, как? А если еще раз подумать? Ну, что? И т.д. и т.п.

Владимир только пожимал плечами, и следователь наконец удалился, недовольный.

От этих расспросов состояние Владимира резко ухудшилось. Он в самом деле не знал, что это за деньги. Допустим, "В.С." означает "Владимир Синицын". Тогда в конверте те деньги. Но ведь Стас в последнем телефонном разговоре ясно дал понять: проблема решена. Правда, сказал какую-то хрень про подарок Судьбы... Но у Стаса теперь не спросишь. А еще, кстати, тех было семь, а не шесть тысяч. Черт его знает... Разве что Гришка подешевел... Только менту или кто он там? - все равно ведь не скажешь: "Да, возможно, деньги мои предоплата за заказное убийство. Рад, что нашлись, вот и верните их мне, подлеца замочили по дешевке". Бред. Это какие-то другие баксы, а "В.С." может значить что угодно. У Стаса тесть, кстати, Валентин не то Сергеевич, не то Степанович. Небось, и у него допытывались. Хватит. Проехали. Класть те бабки в конверты да еще надписывать Стас бы не стал, однозначно.

А вообще деньги нужны и даже очень. Аськиной зарплаты явно не хватает, по вечерам она бегает, как папа Карло, делает массаж состоятельным дамам. Платят нормально, но, во-первых, Аська выматывается, во-вторых, у нее совсем нет времени на Славика, и тот прочно переселился к бабке на Московский. А, главное, клиентки - сплошная жуть, коровы. Разбогатели, а ни культуры, ни воспитания. Аська жалуется: ведут себя по-хамски, как с прислугой. Барыни новоделанные, из ларечниц. Однажды явилась к одной за пятнадцать минут до назначенного времени - освободилась раньше, а на улице хлестал холодный дождь, Аська промочила ноги. И вот - пришла, извинилась, думала, дурища, предложат горячего чаю, дадут хоть в кухне подождать, согреться. Хрен тебе, а не кухня! Хамская рожа подняла выщипанную бровь и завоняла - мол, являться надо, когда назначено, а она в данный момент занята: "Приходи, дорогуша, в шесть, как положено". Видать, пока муж бабки кует, эта сучка принимала любовника. А Аська сдуру приперлась. Так или нет, а к той дамочке Ася, естественно, больше - ни разу. Без вопросов. Но и с другими бывало не лучше. Тем не менее она все чаще и чаще поговаривала, что уйдет из больницы, где платят копейки, за которые надо дежурить сутками (то есть, надо понимать, "и оставлять Вовочку одного, а он, пожалуй, снова наглотается какой-нибудь отравы"). Нет уж, она уволится и будет зарабатывать только массажем. И не спорь! Владимир не спорил - на двух работах ей, понятно, тяжело, а фокусы новых тварей можно и перетерпеть. Спорить не спорил, но на душе было погано, всю жизнь зарабатывал сам - и на семью, и на мать с дедом, и на Катюхино лечение. А теперь вот сидит на шее у жены, паразит, хуже глиста. От такого "супруга" поневоле начнешь смотреть на сторону, тем более из-за проклятых транквилизаторов он почти превратился в МТС. "Может только ссать" - так называют мужиков, у которых организм работает как у него... Он вдруг заметил, что начал ревновать Аську, и, когда та поздно возвращалась после своих массажей, подробно расспрашивал, где была, что конкретно делала, да почему так долго. И с чего это нарядилась и накрасилась, точно не работать идет, а в ресторан. И - зачем, между прочим, французские духи?

Ася сперва удивлялась: "Так меня же никто не будет приглашать, если я не выгляжу и запах противный!" Потом начала злиться: "Что за допросы? Я пахать хожу, не на гулянку! Для вас же со Славкой, между прочим". - "А-а, вот так, значит. Пахать. Поня-а-тно... Только интересно, чем ты там пашешь. Что и кому трешь? И какими способами?"

Раз Аська, хлопнув дверью, ушла. Но через пятнадцать минут прибежала, ревела, клялась Богом, Славиком, кем хочешь: ей никто, кроме Вовочки, не нужен, если он только скажет, она не будет больше ходить по клиенткам, возьмет лучше в больнице две ставки... У Владимира тоже в носу защипало, еле сдержался. Просил прощенья, сказал, что у него от безделья, видать, крыша окончательно съехала. Больше не повторится. А сам подумал, что Аська примчалась и уговаривает его потому, что боится, как бы он опять чего над собой не сделал. И сам испугался этих мыслей.