Дневник. Том V. 1863–1864. Все и во всем Бог. Возлюби ближнего твоего, как самого себя

Картежник! Проводящий время за картами! В тебе восстановлены черты образа Божия ^у —и тебе не о чем больше заботиться? — Ты совершил уже подвиг очищения сердца и самоусовершенствования? — Время искупующе, яко дние лукавы суть(Еф. 5, 16) — то есть и люди и бесы, искушающие нас днем или ночью, лукавы.

У Кости, моего брата, характер свой, веселый, да и у всякого характер своеобразный; нельзя требовать, чтоб все потрафляли мне: такое требование горделиво; а я должен приспособляться ко всем. — В сех почитайте, братство возлюбите(1 Пет. 2, 17).

Считай себя ниже всех, грешнее всех — хуже всех, а потому будь ко всем ласков, со всеми обходителен, ни на кого не гневайся: потому что как ты сам хуже, грешнее всех, так на кого же тебе гневаться?

От души каждого угощай, но не приволивай. В воле каждого есть–пить, сколько хочет. Ничего не жалей.

Не подавляй свободы человека, но давай свободу человеку. Не надмевайся ни над кем.

Не огорчайся, когда дети не снимают шапки. Ты должен снимать им: они достойнее тебя.

Когда диавол будет томить тебя в классе упадком духа и унынием, то немедленно отбрось во имя Господа эту мечту его и скажи ему: не упадку духа, не угрюмости и унынию пришел я учить в класс этих детей, а бодрости, веселию и возвышенности духа и неуныванию в напастях. — Не хочу, говори, слушаться тебя, окаянный: потому что уныние есть послушание тебе. Яко лев уповаю(Притч. 28,1) в напастях о имени Господни. —Ты подстрекаешь меня к злобе, зависти, гордости, малодушию, но все это — твои мыльные пузыри. Не обращаю на них внимания. — Ты и в церкви, враже, постоянно готов набросить на лицо мое тень малодушия, уныния, ложного стыда, особенно тотчас по Причащении и при обращении к народу; но, надеясь на Господа, я побеждаю тебя. Буду побеждать так и всегда. Буду немнителен и бодр, не возмущаясь никакими выходками других.

Да, не только словом, а и примером, самым видом лица ты должен учить детей, вверенных тебе Господом.

А какое зло — упадок духа и уныния в законоучителе! Весь класс, всю гимназию можно расслабить. Все грехи заразительны; дух известного греха удобно распространяется! А уныние едва ли не заразительнее всех: всех может привести в смущение.

Дух в законоучителе весьма важное дело.

Дух в законоучителе должен быть всегда спокойный, кроткий, любовный, владычественный, строгий — как дух пророка и пастыря, как Дух Божий. Священник — представитель Иисуса Христа, и Христос Сам чрез него поучает и действует.

Что касается прощения грехов, то надо веровать и уповать во имя Господне: вера твоя спасе тя(Мф. 9, 22). Веруй только в Господа — и спасешься, Аще будут греси ваша яко багряное, яко снег убелю. аще же будут яко червленое, яко волну убелю(Ис. 1, 18).

Чины, отличия, род благородный — все это земное, стихийное. Для человека Божия — это ничто. Для него дороже всего — благочестие.

Виждь в нищих образ Божий ^уи уважай их всегда; презирая их, презираешь Христа, Главу ^уих, Который нас ради обнища, дамы нищетою Его обогатимся(Ср.: 2 Кор. 8, 9). — Никакого грешника не презирай: ибо ты сам — грешник. Ни на кого не озлобляйся: ибо ты сам за множество грехов стоишь презрения и ненависти.

Верь и уповай, что как легко тебе дышать воздухом и жить им или есть и пить — так и еще легче, легко вере твоей получать от Господа все духовные дарования. Молитва есть дыхание души. Молитва есть духовная пища и питье.

Имя Господа, Владычицы, Ангелов и святых — служат вместо самих их, — или — сами они. Потому надо выговаривать их сердечно, с живою, ясновидящею верою (Аминь) и с благоговением, паче — чистым сердцем.

Для Господа тот человек приятен, который из любви к ближнему делит с ним последний кусок, простой или лакомый; который ничего не считает своим; который радуется всякому случаю распять волю свою, например волю скупости…

Есть у людей закоренелые ложные убеждения, например, что гости и даже близкие родственники не должны к нам ходить часто, и мы всякий раз чувствуем к ним неприязнь и даже ненависть за то, что они к нам ходят, и эта ненависть с течением времени увеличивается все больше и больше; особенно если они у нас едят и пьют! О слепцы! Слепцы, из коих первый — я! О безумцы! О злобные и гордые! Да как мы осмеливаемся называть что-либо своим, когда все — Божие! Как мы смеем отревать дерзко и злобно от себя образ Божии ^у —ближнего, коему покорена вся земля и который одинаковые с нами права имеет на все! — О Боже Праведный! О Боже Премудрый! Помилуй нас! Исправь нас, Царю Святый! — Даждь нам быти едино! — Даждь нам считать нашу собственность общим достоянием и приносить ее в жертву любви к ближнему!